В общем, все было б ништяк, как и надо, чтоб стать Принцессой Тьмы — ну или хотя бы Зам Управляющего по Тьме, — но только еще на лестнице иду и слышу: сушилка открылась. Я вся такая: «Уй-юй». Это с каких пор закат у нас в пять часов? Мне что, девять лет, чтоб мне солнце в пять гасили? Закат должен быть типа в восемь-девять, да? Да?
Короче, я такая: «ЭГЕЙ». И замерла. И стояла там типа полчаса, вообще не двигалась, потому что типа верхние пряжки на сапогах у Джереда не застегнула, чтоб этак мимоходом засвечивать всем, до чего я крутая и четкая, поэтому вышло так, что я будто колокольцы, блядь, под дугой на себя нацепила. (Я знаю, я УО.) В общем, шевельнуться не могла.
Потом типа целый год прошел, слышу — машина подъехала, дверцы открылись, и я себе думаю: «Привет, отвлечка, старый друг». И выбегаю такая в пожарную дверь — и прямиком в эту здоровенную блондинку-блядищу. А она вся такая в кутюре и прочей фигне, типа в церкви у них неделя моды или типа того, но вот только с нею эти парни из «Хаммера», а она вся бледная, как дрочка мартышки-альбиноса. И не в хорошем смысле, заметь. А в смысле: «Эй, Мёртл-Джо Здоровьяк, оставь отчимов пенис в покое уже и поди включи гонки по телику», — типа такого. В смысле туши на ней вообще никакой!
Она меня такая в охапку грабастает за руки, а больно, и я вся давай драться и пинаться, а она голову закидывает — и у нее клыки лезут.
А я такая: «Фигвам. Они теперь к себе в шабаш кого-блядь-угодно, что ли, берут?»
А она мне: «Тебя не возьмут. Если ты не знаешь, где мои денежки».
А я вся такая: «Отвали, шалава».
И тут она меня только кусать, как ее что-то назад дёрг, а я в сторону лечу.
Голову подымаю, а там старый вампирюга в желтых трениках стоит и держит блядищу эту за светлые волосья, а бледные парни из лимузина — на него все такие. И Треник такой: «Против правил, золотко. Нельзя всех встречных-поперечных как бы между прочим обращать. Не то внимание к себе привлекаешь».
И фигак — харей ее об капот «Мерседеса», да так, что отпечаток морды на краске остался, вот ей-же-ей, клянусь мерзотной хипейской могилой моей матушки.
Поэтому я такая: «За яйца! Сцуко! За яйца тебя взяли, а?» И попой кручу немножко — это танец брания за яйца такой, хоть, возможно, если оглянуться, и преждевременный. (Я полагаю, что хип-хоп — вполне уместный язык для дразнилок, по крайней мере, пока французский не выучу.)
И тут все такие типа ко мне оборачиваются. А я такая вся: нело-оовко. И спиной вперед ходу через дорогу. А стремный старый вампирюга еще пару раз стукнул мартышкиной дрочкомордой об капот «мерса», как мячиком, и за мной. Парни из лимузина все как бы просто так стоят у машины и команды ждут или еще чего. Потом один такой: «Эй» — и тоже ко мне двинул.