Тропа Исполинов, или Черный флаг Тагр-Гроннги-Косса (Эльдемуров) - страница 6

В накинутой на плечи кожаной, отцовской, со следами стальных защитных пластин куртке стоял Тинч, настороженным взором поглядывая в просвет ставен - в беспокойное море. К утру от бури не осталось и следа, а попутный ветер только поможет быстрей дойти до Коугчара. Что ждёт его дома?

- Снег... сказал он едва слышно, одними губами.

2

Слепящий шквал кружит над побережьем.

Влажные хлопья обжигают лицо, вплетаются в конскую гриву, пропадают на мокром песке и седой глине солончака, куда по каменным желобам стекает бурая пенистая вода.

По старой, мощёной в четыре колеи дороге, что вдоль берега ведет из Коугчара на Бугден, держит путь одинокий всадник в синей шинели и форменной мохнатой шапке с белым плюмажем. Под копытами его статной, широкогрудой вороной потрескивают льдинки. Ноги, обутые в тяжёлые сапоги, размеренно покачиваются в стременах.

Шквал прошёл. Пахнуло дымом... Всадник поднял голову. Рукою в кожаной перчатке, снимая дремоту, провёл по лицу.

Глиняные тёплые домики... там, по пути, меж морем и дорогой... Возле каждого - аккуратная копёночка тростника, на топливо - на берегу с дровами небогато. Мешают они его с какой-то дрянью и так топят. На окнах - ставни, замкнутые изнутри хитроумною щеколдой.

Попробуй, прорвись в нашу крепость.

- Хххак!

Всадник мрачно перекатил в зубах мундштук пустой вересковой трубки. Времена... Что с них брать, с голоштанных?

Кроме, возможно, табаку.

Подумав о табаке, он в который раз поглядел на заросли прошлогодней полыни у обочины. Когда-то в походах случалось курить и не такое.

Некогда, когда-то... Давно, недавно ли? И каждый из твоих сорока восьми лет - наезженная дорога, где известен каждый ухаб и каждый куст чертополоха на обочине. Уходит вглубь памяти прошлый год, а он, вдруг, оказывается, был не прошлый, а позапрошлый, а тот, что был позапрошлым, вообще пропадает непонятно куда, и годы разбегаются, как перепуганные кони, и среди них, растерявшийся - ты, непроворный табунщик...

Он вновь пошевелил во рту отвратительно пресный мундштук. Нет уж! Вначале кури полынь, затем сам у дороги ложись. И потом, после того, что случилось, если Бог и поможет спуститься на землю, то никакому чёрту не помочь вскарабкаться обратно в седло.

Проклятая спина... И - вчерашняя орава пьяных подонков, называвших себя "стадом Господним", что неоткуда взялись в Коугчаре...

"Слезай сюда, чаттарец! Ну, слезай, слезай, па-га-вар-рим!"

Двоим пробил башку, это точно. Жаль, не догнал того, с дубиной... Любит эта мразь заходить со спины.

Может быть, тогда и выронил кисет?