– Может, поговорить с предводителем тех сектантов из храма?
– С тем же успехом можно вернуться к Карлону и спросить его, – возразила Медея. – Мы же дети Морвана: светопоклонники нас растерзают.
– Попробуем подловить в удачный момент.
– Откуда ты знаешь, какой момент окажется удачным? Вдруг этот жрец не утратил связи с божеством? Он нас просто сожжет.
– Не думаю, что он силен, – принялась размышлять вслух Селеста. – Вспомни нашего бывшего вождя: малейшее… малейшее колдовство тяжело ему давалось.
– Может, перерождение слишком изменило его.
– Вряд ли. Он, образно говоря, к своему Хозяину после смерти приблизился, связь должна была укрепиться.
– В любом случае, – не сдавалась Медея, – слуга Иллиара не станет помогать упырю.
– Пока не попробуешь – не узнаешь. Ласкаш говорит, этот мужик, с которым он разговаривал, Пойр, не производит впечатления фанатика. Авось повезет, и остальные такие же?
– А если не получится?
– Заставим. Подержим на цепи в укромном уголке – жрец и разговорится.
– Он будет проклинать тебя до смерти!
Селеста пристально посмотрела на подругу. Медея сидела, нервно перебирая густые волосы, взгляд ее блуждал, останавливаясь на чем угодно – только не на лице маленькой упырицы. Что-то с ней неладное творилось. Стоило разговору зайти о встрече с магами, как она превратилась из красивой, уверенной в себе женщины в трясущуюся от страха истеричку. Вон как голос повысился: от боли хочется уши руками прикрыть.
– Что случилось, Медея?
Молчание, только плечи поникли. Селеста вздохнула – опять эти женские эмоции – и пересела поближе, обняла упорно глядящую в сторону красавицу за талию:
– Ну что, что случилось?
– Ты ведь хочешь вернуться, так? – прошептала Медея. – Вернуться в свой мир?
– Хочу, – не стал отрицать очевидного Андрей. – Мне здесь не нравится. Меня здесь убить могут в любую минуту.
– Я боюсь одна остаться. Мне страшно.
Селеста уже задумывалась о судьбе подруги. Бросать Медею на произвол судьбы было стыдно: при всей своей силе, опыте и умениях бывшая певица и дворянка оставалась существом домашним. Нет, безусловно, она могла проявить жестокость, могла драться и убивать, умела выживать, когда это необходимо, но не чувствовалось в ней звериной готовности вцепиться врагу в глотку и так сдохнуть. Учитывая, с какими клиентами приходится постоянно иметь дело, без таковой внутренней уверенности упырица из категории игроков мигом перейдет в разряд фигур. А фигурами, даже самыми ценными, при необходимости жертвуют.
– Глупая, – провела Селеста рукой по роскошной гриве волос. – Даже если и осталось где-то существо, маг, способный вернуть мою душу обратно, его поиски займут не год и не два. И не десять. Если Карлон прав и восставшие бессмертны, то шанс вернуться есть, но в противном случае… Разве что какие-нибудь боги вмешаются.