— Надеюсь, вы ошибаетесь, — сухо произнес пэр.
— Увы, — я пожал плечами. — Не могу разделить ваши надежды.
— Какая к черту разница! — раздраженно дернулся в кресле мессир Дрейдлок. — Маги убиты, Скрижалей не будет, а дознаватели Ковена и Второго Департамента попортят Некромейстеру и его прихвостням немало крови. Я почти счастлив! Все, что идет во вред Кварталу Склепов меня только радует.
— Именно поэтому есть повод думать, что за нападением на магов могут стоять «колосажатели», — заметил я. — Уж слишком совпадают интересы и мотивы у вас и у убийц. И кто еще может знать о носферату достаточно, чтобы подделать убийства под нападение вампира?
Бледное лицо мессира Дрейдлока исказила гримаса, заставившая меня против воли потянуться к пистолету. В этом человеке крылось слишком много ярости. Так много, что иногда она вырывалась наружу и становилась почти осязаемой, обжигающей кончики нервов, пугающей своей необузданностью. Я не стеснялся некоторого пиетета перед Колосажателем.
— Не стоит мне напоминать, кто я есть! — рычал мессир Дрейдлок, грудью упав на край ствола. — Я живу с этим проклятьем день за днем, но только по одной — слышите?! — по одной причине! Прежде, чем выйти под солнце, я хочу увидеть, как люди, наконец, одумаются и снесут к черту этот проклятый Квартал! Со всеми его дьявольскими обитателями! Между нашими видами не может быть сосуществования. Это противоестественно! Противоестественно жить с трупами! Почему этого никто не понимает?!..
Огромным усилием воли, рыцарь обуздал свои эмоции и резко оборвал тираду.
— Боюсь, вы меня не так поняли, мессир. — спокойно проговорил я. — Я имел в виду не то, что вы могли бы инсценировать смерть магов, поскольку являетесь вампиром. Что с того? Ведь вы никогда не охотились, как один из них. Но вы охотились НА них, и вам прекрасно известны все повадки и уловки носферату. При желании… да, при желании вы вполне могли бы организовать убийство, похожее на дело рук нежитей.
— У меня никогда не было такого желания, — вяло произнес мессир Дрейдлок, выглядевший теперь так, точно вспышка эмоций выжгла его изнутри. — Я слишком долго убивал вампиров, чтобы размениваться на людей. Почти десять лет я просыпался каждое утро с одним только желанием — увидеть гримасу боли и ужаса на физиономии очередного ублюдка. А сегодня я каждое утро заставляю себя не забыть — почему я так этого жаждал.
Роберт Дрейдлок медленно поднял руку к груди и прикоснулся к небольшому медальону, свисавшему с шеи на золотой цепочке. В его жесте чувствовалось настоящее благоговение: так истинно верующий прикасается к ковчежцу с заключенными в него мощами святых. Медальон раскрылся, и безжалостный истребитель вампиров на мгновение отрешился от мира, вглядываясь в образок той, из-за которой его жизнь так круто изменилась.