«Наше место» — это был такой пятачок в центральном парке неподалеку от школы. Когда-то здесь стоял летний кинотеатр, возле которого была разбита клумба и красовалась гипсовая скульптура авиатора. По вечерам с веранды напротив играл духовой оркестр, на скамейках уединялись парочки, и в сгустившемся сумеречном небе грезились полеты к далеким неведомым мирам.
Они любили прибегать сюда после уроков. Днем здесь бывало немноголюдно, и можно было, не стесняясь окружающих, подурачиться, помечтать или просто сыграть в расшибалку на вытоптанной лужайке за кинотеатром. С тех пор тут все изменилось: снесли обветшавший кинотеатр, вслед за ним отправились веранда и статуя, и образовался пустырь, а спустя несколько лет на этом месте вырос обычный пивной ларек. Если это называлось прогрессом, то что же тогда такое регресс?
Об этом и размышлял Николай Иванович, сидя за кружечкой пива под белым пластиковым тентом. Он специально выбрал такую позицию, чтоб уж на этот-то раз Алька не смог подойти незамеченным. «Ведь черт его знает, как у него получается», — ворчал Николай Иванович, забыв о том, что это он сам всегда подходил к другу и всякий раз не мог его распознать.
Вот и на этот раз Алик, ничуть не таясь, сел рядышком, и опять Николай Иванович принял его сперва за постороннего.
— Алька, это ты, черт? Ты жив и свободен? — воскликнул он радостно, едва лишь тот поздоровался.
— Как видишь, — равнодушно пожал плечами друг.
— А меня-то, меня! — едва не захлебнулся словами Николай Иванович.
— Я знаю, — перебил Алька, — я же предупреждал: не болтай. А ты меня не послушался.
— Но Женька! Женька-то свой, наш! Как же это? Он и так на меня обиделся, что поздно сказал. Как же он мог, а?
— Женька здесь ни при чем, я не верю.
— А кто же? Кто?!
— Ты забыл, где живешь? Забыл, что у стен сперва вырастают уши, а уж потом на них клеят обои?
Николаю Ивановичу совсем не нравилось то напускное равнодушие, с каким слушал его друг.
— Нет, ты просто не представляешь, что я пережил, Алька! Чего они мне там наговорили! — И он принялся было рассказывать и про допрос, и про музыку, и про казнь…
— Да, славненький спектакль тебе показали! — усмехнулся Алик. — Скажи спасибо, что к конторщикам попал, а не в ментовку. У тех с шутками плохо.
— Так ты считаешь, это был розыгрыш? — не поверил Николай Иванович.
— Святая наивность! За это тебе и воздастся! — вздохнул Алька.
Но Николай Иванович взорвался:
— И ты так спокойно говоришь мне об этом?! Но это же натуральное издевательство! Это ж такие люди… Это нелюди! Как же ты мог служить им, Алик?!