– Да, да. Очень недурно, – покачали головами старые мореманы.
– Так как там себя чувствуют наши милые сеньоры и сеньориты? – с нетерпением толкнул локтем Луиса.
– Жаловались кузине, что ее светлость излишне строга с воспитанницами. Но дона Розария говорит, что и сама под Акульим крылом побывала, так что рекомендует терпеть строгие правила. А вообще, чего там терпеть, это не у нас в школе по вантам прыгать. Они купаются во всеобщем внимании, за ними ухаживают знатные особы, впрочем, других в доме герцогини и не бывает. У незамужних сеньорит поклонников много, принцессу Таня, например, обхаживают со всех сторон, но она неприступна, объявила, что помолвлена. Однако дон Рафаэль граф Ла-Корунья надежд не оставляет.
– Ну и каковы успехи ухажеров? – спросил и при этом заметил, как напряженно застыло лицо Данко.
– Слабые, – с сожалением вздохнул Луис, а затем стал громко шептать: – Слушай, представь меня брату Марии, сеньору Антонио, а?
– И ты туда же?
– Угу, его сестра мне нравится. – Луис помолчал, подставил кубок повеселевшему Данко, который сидел на разливе, толкнул меня локтем и спросил: – А ты не знаешь, у нее есть приданое?
– Конечно есть. Думаю, брат ей тысяч десять выделил.
– Двадцать, – громко сказал Антон, который прекрасно слышал громкий шепот Луиса, затем повторил: – За своей сестрой даю приданого двадцать тысяч серебром.
– Ого! – зашумели старые мореманы, внимательно слушавшие все, что говорилось за столом, а капитан Перес продолжил:
– За такие деньги даже в метрополии можно неплохую гасиенду[53] выкупить, а на Майорке и того солиднее, не говорю уже о землях Нового Света.
Луис и Антон выбрались из-за стола, отошли к перилам и о чем-то долго говорили. А мы засиделись до полуночи, рассказывали друг другу разные истории, в том числе о двух пережитых штормах. Наконец старший застолья разрешил убираться восвояси, и мы под светом масляных фонарей тепло распрощались.
Отдыхали часов шесть, а с якорей снимались с рассветом.
– И что, нашел себе зятя? – спросил Антона, когда рано утром, отсалютовав на прощание холостыми выстрелами из мортирок, мы отправились в путь.
– Нашел, – ответил он серьезно, – Дона Луиса знаю давно, он немного заносчив, но человек чести. И бабник, конечно, приличный, но семью будет блюсти. А еще знаете, сир, я очень рад, что моим зятем стал дворянин хорошего рода. Эх, разве мог я подумать всего два года назад… И все благодаря вам, сир.
– Все, что имеешь, мой друг, ты заслужил.
Дальнейший путь по проливу требовал повышенного внимания, так как добрые миль восемьдесят прохода часто были шириной чуть более одной мили. Кроме того, непостоянные течения на этом узком участке тоже не добавляли спокойствия. Наконец на четвертые сутки путешествия пролив стал резко расширяться, и к полудню мы вышли на просторы Тихого океана.