Виктор Сивоконь, по правде сказать, не очень-то обратил внимание на рассказ профессора Ермолаева — в тот вечер ему, как и всем, хотелось есть и спать в тепле, а не дежурить в насквозь продуваемом сыром помещении.
Кончилась война, коллекцию с большими предосторожностями перевезли в Ленинград, а с ней приехал и Сивоконь, который к тому времени как раз успел доучиться и получил должность младшего научного сотрудника.
Немногочисленные сотрудники Эрмитажа возвращались с фронта — остальные остались там навсегда, очень многие погибли прямо здесь, в подвалах, оборудованных под бомбоубежище. Трудно было фронтовикам — пройдя войну, они многое забыли. А Витя-то все помнил и грыз гранит науки весьма удачно. Кроме того, он умел поддерживать хорошие отношения с серьезными людьми из соответствующих организаций, которые и в Эрмитаже имели немалый вес. Скоро он защитил диссертацию и стал зваться уже Виктором Илларионовичем.
И когда через несколько лет после победы, году в сорок восьмом или сорок девятом, пришла в Эрмитаж скромно одетая женщина и стала расспрашивать о профессоре Ермолаеве, ее послали к Виктору Илларионовичу.
Женщина была не слишком молода, выглядела сильно замотанной и не вызвала у Виктора Илларионовича особенного интереса. Когда она представилась вдовой профессора Завадского, что-то шевельнулось в памяти у Виктора, и он взглянул на посетительницу поприветливее. Женщина держала в руках небольшой ящичек палисандрового дерева. Узнав, что профессор Ермолаев скончался в эвакуации, она засобиралась восвояси.
Виктор сказал ей, что был учеником профессора, и с интересом посмотрел на ящичек, но женщина завернула его в аккуратную холстинку и твердо сказала, что покойный муж велел ей сохранить эту вещь и никому, кроме Ермолаева, не показывать и что воля покойного для нее закон.
Сивоконь подумал со скукой, что тетка упорная и, даже если он уговорит ее передать свою семейную реликвию Эрмитажу, она десять раз проверит, поступил ли ее дар на хранение, так что сам он ничего от этого не поимеет, и не стал удерживать посетительницу.
К этому времени у молодого кандидата наук сложилось убеждение, что земные блага гораздо существеннее эфемерных научных достижений. Платили ему мало — по крайней мере, он считал, что достоин большего, — и, руководствуясь популярным лозунгом тех лет «мы не можем ждать милостей от природы, взять их у нее — наша задача», Виктор Сивоконь вынес и удачно реализовал несколько не слишком заметных и не имеющих большой научной ценности единиц хранения. При этом он предусмотрительно поделился с сотрудником соответствующей службы, дружеские отношения с которым очень высоко ценил.