— Что… сэй, что я должен делать?
— Проси у меня прощения.
— Пр… прошу прощения!
— А теперь у других, ибо ты оскорбил и их, да, оскорбил.
— Господа, я… я… про…
— Доктор! — вмещалась крысоголовая медсестра. Голос у нее был очень тонкий, но, опять же, разобрать слова не составляло труда. — Показалась голова!
Сейр отпустил руку Скоутера.
— За дело, доктор Скоутер. Выполняйте свой долг. Принимайте ребенка, — Сейр наклонился над кроватью и на удивление мягко и нежно погладил Миа по щеке. — Веди себя хорошо и не теряй надежды, леди-сэй. Некоторые из твоих желаний еще могут реализоваться.
Она вскинула на него глаза, в которых читались усталость и благодарность, отчего у Сюзанны защемило сердце. «Не верь ему, он, как всегда, лжет и будет лгать», — но мысль ее до Миа не дошла, потому что их разумы более ничто не связывало.
Как мешок с зерном ее бросили на кровать, которая стояла рядом с кроватью Миа. Она не могла сопротивляться, когда ей накрыли голову то ли сушильным колпаком, то ли шлемом: пошла очередная схватка, и женщины опять закричали в унисон.
Сюзанна могла слышать, как шепчутся Сейр и остальные, издалека до нее доносился неприятное щелканье мандибул жуков. А в колпаке, или шлеме, металлические выступы прижались к ее вискам, достаточно сильно, чтобы вызвать боль.
Внезапно раздался приятный женский голос: «Добро пожаловать в мир „Норд сентра позитроникс“, одной из компаний группы „Сомбра“. „Сомбра, где никогда не останавливается прогресс“! Приготовьтесь к установлению контакта». Началось громкое жужжание. Поначалу оно звучало только в ушах, но вскоре начало проникать в голову с обеих сторон. Сюзанна визуализировала пару раскаленных докрасна пуль, двигающихся навстречу друг другу.
Смутно, словно с другого конца этого большущего помещения, а не с соседней кровати, она услышала крик Миа: «О, нет, не надо, как же больно!»
Левое и правое жужжания соединились по центру головы, испуская телепатические волны, которые могли лишить ее способности думать, если б их источник работал достаточно продолжительное время. То были мучительные ощущения, но Сюзанна плотно сжимала губы. Кричать она не собиралась. Разве что позволила слезам вытекать из-под опущенных век. Она была стрелком, и никакие муки не могли заставить ее кричать.
А по прошествию, казалось, вечности, жужжание прекратилось.
Сюзанне удалось мгновение-другое насладиться блаженной тишиной в голове, после чего накатила новая схватка, на этот раз в самой нижней части живота, с силой тайфуна. От этой боли она могла и закричать. Потому что боль эта была другая: кричать при рождении ребенка не позор — честь.