— Нет, — ответила она, — но иногда у меня бывают предчувствия, как и у любой другой женщины, особенно, когда ее мужчина собирается уйти.
— Так вот кто я для тебя? Твой мужчина?
В ее взгляде читались смущение и уверенность.
— На то короткое время, которое ты пробыл здесь, ага, мне бы хотелось так думать. Ты считаешь, что я ошибаюсь, Роланд?
Он мотнул головой. Это приятно, когда женщина называет тебя своим мужчиной, пусть и на короткое время. Она увидела, что он не шутит, и ее лицо смягчилось. Погладила Роланда по впалой щеке.
— Хорошо, что мы встретились, Роланд, не так ли? Хорошо, что мы встретились в Кэлле.
— Ага, женщина.
Она прикоснулась к изуродованной правой руке, потом к правому бедру.
— Как боль?
Ей он врать не стал.
— Ужасная.
Она кивнула, потом взялась за левую руку, которую он сумел уберечь от омароподобных чудовищ.
— А эта?
— Нормально, — ответил он, уже чувствуя, как боль собирается в глубине, тайком, выжидая момента, чтобы нанести удар. Сухой скрут, так называла эту болезнь Розалита.
— Роланд! — позвала она.
— Да?
Она встретилась с ним взглядом. Все еще держа за левую руку, вызнавая все ее секреты.
— Закончи свое дело как можно скорее.
— Это твой совет?
— Да, любимый! До того, как твое дело прикончит тебя.
3
Эдди сидел на заднем крыльце дома отца Каллагэна, когда наступила полночь и День битвы на Восточной дороге, как назвали его жители Кэллы Брин Стерджис, ушел в историю (чтобы потом стать легендой… при условии, что мир просуществует достаточно долго и такое сможет случиться). В городе шум празднества прибавлял в громкости, и у Эдди даже возникли опасения, как бы горожане от избытка чувств не спалили всю Главную улицу. Он стал бы возражать? Отнюдь, я говорю, спасибо, делайте, что пожелаете. Пока Роланд, Сюзанна, Джейк, Эдди и три женщины, сестры Орисы сражались с Волками, остальные жители Кэллы прятались то ли в городе, то ли на рисовом поле у реки. Однако, через десять лет, а то и через пять, они будут говорить друг другу, как однажды осенью прыгнули выше головы, встав плечом к плечу со стрелками. В такой оценке горожан объективностью и не пахло, и какая-то часть Эдди прекрасно это понимала, но никогда в жизни он не чувствовал себя таким несчастным, таким потерянным, а потому его и распирала злоба. Он говорил себе, не думай о Сюзанне, не гадай, где она, родила демонское отродье или нет, но мысли эти никак не выходили из головы. Она отправилась в Нью-Йорк, хоть с этим была полная ясность. Но в какой год? Увидит освещенные газовыми фонарями улицы, по которым чинно проезжают двуколки-кэбы, или ее встретят антигравитационные такси, управляемые роботами производства «НОРД СЕНТРАЛ ПОЗИТРОНИКС»? И жива ли она? Он отшатнулся бы от этой мысли, если б имел такую возможность, но разум может быть таким жестоким. Он видел ее лежащей в канаве где-нибудь в Алфавит-Сити