Люцифер поднял печальные глаза цвета ночи и вопрошающе прошептал:
— Эволюция?
Денница кивнул:
— Эволюция…
* * *
«Рай».
Конец мира, которого не было в нашем мире.
Потрепанный плащ трепетал по ветру, как знамя, как зримая ясная цель для сотен тысяч воинов, для всего человечества…
Или античеловечества…
Люцифер вдохнул полной грудью запах свежего воздуха, что принес ветер, невольно поморщился. За тысячелетия отвык от этого привкуса кислорода, как и от солнечного света, что даже на закате пробивается сквозь плотные слои кучевых облаков, которых нагнало в преддверии последнего дня величайшей битвы. Отвык… и не смог привыкнуть за все дни битвы. Сколько их за плечами?
Странно. Свободно смотрел в самый жуткий и лютый огонь, в саму его суть, но на заходящее солнце смотреть мог едва ли. Так же и с воздухом. Ведь научился же он дышать чем угодно в подземелье, но легкие продолжают отвергать ту смесь, что приносит ветер.
Небо грозилось утопить адское семя в потоках воды, залить с головой дерзких, кои посмели выползти на свет божий из недр подземелий. Казалось, тучи вобрали всю воду мира. Стоит только ткнуть пальцем, и небесный водопад прорвет плотину облаков, начнется новый всемирный потоп, который зальет всемирный огонь пожарищ и иссякнет, погрузив мир в шаткое равновесие.
Шел шестьсот шестьдесят пятый день вторжения в рай. Легионы света и легионы тьмы пали, истребляя друг друга. Всю землю, насколько хватает глаз и возможностей, залило священной и проклятой кровью, небесные воители и рогатые воины громоздились целыми горами искромсанных и растерзанных мертвых тел.
Старуха с косой билась в приступе вседозволенности. Ей раздолье — все споры и согласия почти разрешены, скоро все просто уйдут за черту, оставив бренность и философию на попечительство кровавого ветра и черного солнца.
Люцифер потер бронированным шипастым кулаком массивную грудь, место, где на прочнейшем в мире доспехе сияет разлом длиной в палец.
Дьявольская ухмылка отразилась на прекрасном лице. Не зря когда-то кто-то придумал поговорку «дьявольски красив».
«Неплохо, совсем неплохо бьются эти серафимы. Никогда бы не подумал, что небесное воинство все-таки оказалось готовым к битве, несмотря на все пересуды, леность и вечное блаженство прогнившей системы. Что ж, осталось немного. Пара взмахов меча, и вся эта ложь завершиться. Все как сказал Дэн».
Зря этот мир не принял поэта…
Архангел Михаил тяжело дышал, по искромсанным доспехам текли новые багровые ручейки, что засохнут вскоре, как и старые. Некогда сияющие солнцем латы превратились в куски железа. Неправда, что у ангелов нет тел и крови нет, — есть. Неправда, что небо забыло о жителях земли, — помнит. Только шестьсот шестьдесят пятый день не до земных дел, совсем не до людских забот — идет война. День на небесах — что тысячи лет на земле.