Помолчали.
— Значит ты — селькор? — спросила она с восхищением.
— Да. Я заменил Федора. Мне редактор «Бедноты» письмо прислал.
— Ты бы мне поведал, про что ты пишешь? — спросила Марья.
Санька молча растворил дверь своей амбарушки. Широкая полоса света разрезала темь сада. С листом бумаги в одной руке, с коптилкой в другой он подошел к Марье. Низ сада прояснился, свет сплюснул окружающую темь. Она стала непроницаемой. Санька в кубовой, расстегнутой у ворота рубашке, с лохматым кустом пепельных волос, показался Марье сказочным разбойником. Это понравилось и развеселило.
Санька отдал ей в руки коптилку, приказав:
— Держи.
Она послушно взяла.
— Слушай и понимай, что к чему приписано и какая отсюда главная идея стиха. Идея будет марксистская.
Он поднял лист к глазам, ногой оперся на жердь изгороди, и прямо в лицо Марье полились невнятные, но трогающие слова:
Погиб боец — невольник чести,
Пал, оклеветанный молвой,
С свинцом в груди и с жаждой мести,
С гордо поднятой головой.
Удар злодеев был так меток,
Свинец вонзился прямо в грудь.
Его не стало, умер тут же.
Пролетариат, его ты не забудь!
Тернистый путь он свой окончил.
Крепко держал знамя в руках,
Хотел бороться до победы,
Был коммунизм а его мечтах.
Всю жизнь боролся за свободу,
Удар буржуям наносил.
Погиб борец за власть народа
Во цвете лет и жизни сил.
— Очень жалостливо написано, — сказала Марья, — ой, жалостливо, сердце разрывается на части... Как Пушкин. Нам парни на посиделках, как только заскучают, говорят, — давай, говорят, про Пушкина историю сказывать, и уж обязательно что-нибудь занятное.
— Пушкина за крестьянский класс застрелили империалисты иностранцы. Когда Пушкину приказал царь: становись в ранжир и угнетай крестьянство, он отказался и уехал в цыганы. Цыганом три года ходил, потом перепели его в арапы. Тоже невысокая должность, последнее дело; Вот он и стоял за наш класс. Мы оба стоим за наш класс. Не всякий это поймет и примет во внимание.
Марья, передохнув, сказала тихо:
— Я словами не могу, а сердцем чую, Саня. — И подумала: «Жалости в нем сколько — озорной на взгляд, а сердцем ласков. Откуда что берется?» — Я пойду с тобой, Саня, на собрание к Аннычу. Мне одинокой тошно. И Шарипа советует. Она на плохое не поведет. Она к Аннычу приписалась. А мне тоже с ней... с вами охота.
— Все хорошее тянется к нашему коллективу, это факт, Маша. Тебя там никто не будет ни попрекать прошлым, никто не скажет ерунду, что бог дал тебе, как женщине, только половину души.
— Я вся истомилась, Саня. На улице на меня глядят как звери. Сухоту на своих плечах несу. Никому не жалуюсь, — шептала она, обдавая его горячим дыханием.