— Ты орала?
— Последнее время я не в себе.
Что есть, то есть. В прошлом месяце она пыталась стать лесбиянкой, а в этом — орет. Что дальше? Полный свих мозгов?
— Так что за ошибка?
— Я пролила суп. Вот и все. Пролила чуточку супа.
— Один из этих готовых супчиков в чашке, — пояснила мне Бабуля. — В них еще такие крохотные лапшички-пружинки. Валери опрокинула всю бадью на компьютер, суп просочился в щелки и вырубил систему. У них чуть было не закрыли банк.
Я не пожелала бы Вэл плохого. Но все же в некотором роде здорово увидеть, как она провалилась после стольких лет, когда жила, как у черта за пазухой.
— Ты ничего не вспомнила новенького об Эвелин? — спросила я Валери. — Мэри Элис говорит, что они с Энни были лучшими подругами.
— Они школьные подруги, — ответила Валери. — Не помню, что я когда-либо видела Энни.
— А ты знаешь Энни? — взглянула я на матушку.
— Раньше Эвелин обычно приводила ее с собой, но они перестали навещать Мейбл пару лет назад, когда у Эвелин начались проблемы. И Энни никогда не приходила к нам домой с Мэри Элис. Если речь об этом, то Мэри Элис вообще никогда не рассказывала об Энни.
— По крайней мере на человеческом языке, — вставила Бабуля. — Она могла же обронить что-нибудь на лошадином.
Валери выглядела раздавленной, гоняя по столу пальцем печенье. Если бы я впала в депрессию, то этого печеньица давно бы уже не было и в помине. Есть о чем задуматься…
— Ты будешь есть это печенье? — спросила я Валери.
— Спорим, эти маленькие лапшички в супе похожи на глистов, — заявила Бабуля. — Помнишь, как у Стефани появились глисты? Врач сказал, что они от латука. Заявил, что мы плохо помыли латук.
Я уже и забыла о глистах. Не самое мое приятное детское воспоминание. Прямо в тот день меня вырвало спагетти и мясными шариками на Энтони Балдерри.
Я прикончила содовую, съела печенье Валери и отправилась к соседней двери отметиться у Мейбл.
— Что нового? — спросила я у нее.
— Еще раз звонили из залоговой конторы. Они ведь не придут прямо сюда и не выкинут меня из дома?
— Нет. Все должно пройти через все юридические инстанции. А уж эта залоговая контора гордится своей репутацией.
— Я не слышала от Эвелин ничего с тех пор, как она уехала, — сказала Мейбл. — Думаю, к этому времени она бы уже объявилась.
Я вернулась в машину и набрала номер Дотти.
— Это Стефани Плам, — напомнила я. — Все нормально?
— Та женщина, о которой мы говорили, все еще сидит перед домом. У меня даже день пропал зря, потому что она меня пугает до чертиков. Я позвонила в полицию, но они заявили, что ничего не могут предпринять.