— Я расскажу маме, что ты говоришь «задница». Она тебе не заплатит, если узнает, что ты так говоришь. И больше не захочет, чтобы ты со мной сидела.
— Что еще такого же приятного сообщишь? — съехидничала Лула.
— Это Лула. А я Стефани, — представилась я девочке. — А как тебя зовут?
— Меня зовут Аманда, и мне семь лет. И ты мне тоже не нравишься.
— Вот же будет зараза, когда дорастет до ПМС, — сказала Лула.
— Твоя мама ненадолго отлучилась, — обратилась я к Аманде. — Как насчет того, что мы посмотрим телевизор?
— Оливер его не любит, — предупредила Аманда.
— Оливер, хочешь посмотреть телевизор? — спросила я.
Оливер отчаянно замотал головой.
— Нет, — завопил он. — Нет, нет, нет!
И принялся реветь. Громко.
— Ну вот, что ты наделала, — сказала Лула. — Почему он плачет? Черт, я свои мысли не слышу. Кто-нибудь заткните его.
Я присела перед Оливером и сказала:
— Эй, парниша. В чем дело?
— Нет, нет, нет! — вопил тот. От гнева личико его стало красным, как кирпич.
— Если он продолжит так хмуриться, ему потребуется ботокс, — заметила Лула.
Я потрогала штанишки. Кажется, он не мокрый. И не засунул ложку в нос. И коленки не поцарапал.
— Не знаю, что с ним, — сдалась я. — Я больше по части хомяков.
— Ладно, не смотри на меня, — предупредила Лула. — Я вообще ничего не смыслю в детях. Я даже не была ребенком. Я родилась в доме, где сплошные наркоманы. А в моем районе быть ребенком — чересчур большая роскошь.
— Он есть хочет, — пояснила Аманда. — И будет плакать, пока вы его не покормите.
Я вытащила из шкафа коробку с печеньем и протянула одно Оливеру.
— Нет, — завопил он и выбил печенье у меня из рук.
Из спальни выскочил неряшливого вида пес и схватил печенье до того, как оно успело упасть на пол.
— Оливер не хочет печенье, — прокомментировала Аманда.
Лула закрыла ладонями уши:
— Я оглохну, если он не прекратит орать. У меня уже голова болит.
Я вытащила из холодильника сок.
— Хочешь? — спросила Оливера.
— Нет!
Попыталась предложить мороженое.
— Нет!
— Как насчет бараньей ноги? — спросила Лула. — Я бы сама не прочь поесть бараньей ноги.
Теперь он валялся на спине на полу и бил пятками.
— Нет, нет, нет!
— Полномасштабный приступ, — сказала Лула. — Ребенку нужен тайм-аут.
— Я расскажу маме, что вы заставляли Оливера плакать, — заявила Аманда.
— Эй, дай мне шанс, — обратилась я к ней. — Я стараюсь. Ты же его сестра. Так помоги мне.
— Он хочет горячие бутерброды с сыром, — смилостивилась Аманда. — Это его любимая еда.
— Какое счастье, что он не хочет баранью ногу, — заметила Лула. — А то бы мы не знали, как ее приготовить.