- Ух... Наконец-то.... - Наша лодка ткнулась в берег, и я наконец-то смог утереть пот со лба. ...Рука наткнулась на непривычный головной убор из перьев, что был надет на моей голове. ...Похожие были на всех головах нашего экипажа, и это хоть как-то утешало, - не один я страдаю!
Да уж, - пришлось приложить усилия, и без помощи соплеменников никак не обошлось. - Ирокез на голове аккуратно поделен на пробор, расчесан к ушам, и закреплен тем самым запрещенным мною лаком для волос, рецепт которого однако, бунтари-ирокезы, верно хранили в своих сердцах. (Вероятно на случай когда зануда-шаман подохнет, и наконец-то никто не сможет им помешать вволю развернуться на поприще гламура и внешнего великолепия. Сволочи.). Поверх этой расчесанной и намазанной гадости закреплялась налобная повязка, щедро утыканная перьями разных невинных птичек, попавших в силки, или подбитых ударами палок. Поскольку охотиться с копьем на птичек было не очень удобно, местные не слишком-то жаловали птичье мясо. Зато и птички тут были достаточно непуганые. В общем, - подобные наряды были весьма и весьма необычны, и от них веяло удивительной экзотикой.
Дабы усилить это ощущение экзотики, - свое тело и тела моих товарищей, я щедро разрисовал узорами из белой глины. И в качестве завершающего, убойного штриха, - наши чресла прикрывали юбки-килты из пестрой материи, сверху закрепленные воинскими поясами. ...Вот только обувку пришлось оставит прежнюю, - никто не пожелал ходить в созданных моим вороватым дизайнерским гением, сандалиях-вьетнамках.
Наконец, видок наш стал достаточно экзотичным даже для этой местности. Так что, прежде чем тронуться в путь, мне пришлось заставить своих подопечных ходить так несколько дней подряд, чтобы хоть чуточку привыкнуть к этому наряду. Да и за время плаванья не снимать всю эту гадость. - А они плевались и проклинали меня!
Я впрочем, и сам плевался и проклинал. - вспотевшие под непроницаемым для воздуха лаком головы дико чесались, и блестели словно соплями обмазанные.
Но честное слово, - я не виноват. Они сами меня вынудили.
Когда первая эйфория после битвы прошла, все наконец-то подъуспокоились, и малость пришли в себя. И как обычно, перед этими, весьма далекими от светлого образа русского интеллигента, личностями, встал вопрос не "Что делать", а "Как сделать еще".
Как сделать так, чтобы скальпов на их знаменах и поясах стало бы больше, а аиотееков по эту сторону моря, значительно меньше.
Легкая, с их точки зрения, победа, (всего трое убитых, по сравнения с двенадцатью аиотееками), окрылила наших бойцов, увеличив длину и диаметр шила в заднице, как минимум вдвое.