– Какой видите выход из положения?
– Надо поднимать цену на журнал.
– Правильное решение.
На первое заседание областной Думы Петр Петрович собирался с неохотой. «За каким чертом мне это надо?» – думал он. На всех встречах с избирателями он говорил им, что его выбирать в Думу ни в коем случае нельзя, что ему некогда думать о народе и даже о себе – некогда. Но все имело обратный результат. Чем больше он рассказывал о себе отрицательного, тем больше любили его люди.
Заседание Думы началось с того, что после слов председателя «…разрешите считать открытым», все депутаты повскакивали с мест и бросились к микрофонам. В свалке микрофоны переходили из рук в руки.
– Ну почему мэр города ворует, – возмущался один депутат, – а я не имею такой возможности? Где же справедливость?
Другой кричал:
– Я знаю, как помочь людям! Надо у них сначала все отобрать, чтоб было чем помогать!
Успокоились разбушевавшиеся депутаты лишь тогда, когда председатель зачитал послание Президента Думе. Дословно текст послания звучал так:
«Пошли вы все на…!». Споры разгорелись по последнему слову. Одни говорили, что это слишком далеко. Другие – что даже близковато. Сошлись на компромиссе и записали в решении: «В целом послание Думы Президентом поддержать, но после слова «на…» читать: «…расстояние не более десяти километров от кольцевой дороги».
За эту формулировку проголосовали единогласно и разошлись.
В Нью-Йорке на всемирный симпозиум эротических изданий все магнаты слетались на собственных самолетах. Прилетел на своем и Петр Петрович. Хвостовое оперение его «Боинга» украшала эмблема Никифоровской империи – оголенное плечо, неизвестно чьего пола и происхождения.
Вернулся из Америки Петр с тяжелым чувством. Там короли эротики всего мира снисходительно похлопывали его по плечу, тыкали пальцами в «Плечо» и учили, как надо жить. Даже китайцы.
Неделю прожил Петр Петрович на родной земле молча и, наконец, решился на эксперимент – выпустить журнал экстра-класса. В России это сделать было невозможно, потому что пришлось бы вначале переделать всю политику, экономику и людей. Журнал вышел за границей.
И вот, наконец, на рабочий стол Петра Петровича лег роскошный, богатый, играющий красками и глянцем номер «Плечо-суперлюкс». Но Никифорову было почему-то грустно.
И неспроста. Журнал так никого и не заинтересовал. Его просто не покупали. Не та жизнь, не те люди, не те женщины. Как далеки они были от народа.
– Что будем делать, Маша? Я разорен, – решился однажды сказать супруге Петр.
– Ну, наконец-то! – развеселилась Мария. – Хочу к морю.