…Мурка второпях покормила детей грудью и бросилась за письменный стол. В Москве, в подвале прокуратуры, жила ее родная тетка. И Мурка написала ей гневное письмо матери-одиночки. Она просила тетку найти Серого у Куклачева и пригрозить коту прокуратурой. А если Серый откажется от детей, пусть на них шлет алименты сам Куклачев.
Кот Серый оказался порядочным человеком. От него вскоре пришла телеграмма: “Вышел из Москвы пешком рейсом первым. Жди по месту жительства. Твой Серый”.
Мурка засуетилась по хозяйству. Да и как не засуетишься, когда только двое из пяти детей смахивали на Серого. А Рыжий, Черный и Белый не смахивали. Мурка быстро рассортировала потомство. Компрометирующих ее честь она спрятала в ванной.
Рейс первый, которым шел пешком Серый, прибыл без задержек. Серый с порога бросился к корзине с двумя серыми котятами, обнюхал их и смахнул лапкой слезу счастья.
Хозяйка Мурки замахнулась сапогом на Серого, но, увидев, в каком он душевном состоянии, надела сапог на ногу и ушла на улицу. Дети Серому в целом понравились. Два серых сына. Правда, на следующий день из ванной вылезли Рыжий, Белый и Черный – три сестры. Скрипя зубами, Серый тут же не только усыновил их, но даже удочерил.
Началась счастливая семейная жизнь.
Но как только пришел месяц март, Мурка стала раздражительной и рассеянной.
Поздно вечером, когда Серый спал в окружении пятерых детей, Мурка наспех привела себя в порядок методом вылизывания. Потом она подошла к своей счастливой семье, глубоко вздохнула и прошептала:
– Ну какого черта мне еще надо!
И тихонько исчезла в форточку.
Вася Васильев спал ровно пять лет. Тихо спал, не дергался. Пять лет назад перед сном он спросил жену:
– Зина, у нас есть талоны на водку?
– Есть, а что толку? Все равно не отоваривают. Нечем.
– Дак тогда какой смысл вообще на улицу выходить?
И завалился спать.
Зинаида обрадовалась, когда он не проснулся на следующий день. И через неделю. И через год. Ну как хорошо: есть не просит, пить не просит, и хоронить не надо. Спит себе, тепленький, розовенький. Правда, по осени ворочается почему-то. Зинаида ухаживала за ним, за спящим, как могла. Весной, когда мыла окна, протирала и ему этой тряпочкой лысину и лицо. Он улыбался во сне. А во время уборки, раз в месяц, обязательно проходилась по нему веничком. На зиму она не забывала укрывать его одеялом. А к лету обязательно одеяло снимала и не укрывала ничем. Потому что лег он спать, как всегда, в одежде.
На третий год сна Василия она все-таки дала согласие на сожительство Ивану. Правда, тот просил чуть больше – руку и сердце. Но Зинаида твердо отрезала: