- С пулемётом спокойнее.
- Тебе нести. Теперь личная просьба, - я положил на стол кассету с фотоплёнкой. - Как перейдёшь линию фронта, настаивай на встрече с особистом полка или дивизии. Расскажешь про Йонаса, не мог он сам по себе так долго пакостить. Обязательно кто-то с ним был. А там, потребуй, чтобы пенал с плёнкой передали майору государственной безопасности Горгонову. Он в пятидесятой армии служит, где-то под Брянском. Вскрыть пенал можно только в фотолаборатории. Следовательно, и уничтожить просто: на солнечном свете плёнка засветится.
- Я передам, товарищ Наблюдатель.
- Особисту не вздумай врать. Если спросят, кто передал, откуда всё это и тому подобное? Расскажешь всё, что видел. Потому, что спрашивать будут всю группу и сверять показания. И ещё, может случиться так, что вас станут преследовать с собаками. Насколько мне известно, специально обученных подразделений в этом районе у немцев сейчас нет, но лучше перестраховаться. Поэтому запоминай простое правило - никогда не оставляй после себя личных вещей. По нужде сходил, закопай за собой. Услышал собачий лай - подсыпай себе под ноги нафталин. Закончился порошок, сойдёт горсть горчицы или табака, наконец, муравьями сапоги разотри. Большие знания - большие печали, но только не в этом случае. Я тебе брошюрку оставлю, личному составу зачитай. Там всё кратенько описано, как чего делать и как себе не навредить. Чтение завершите - всем спать. В восемнадцать часов выдвигаемся на исходную позицию.
Незадолго до полудня появился Дистергефт. С собой он принёс автомобильный номер со штампом полевой почты, пропуск, документы на вольнонаёмного шофёра, почтовую посылку в семь кило весом и что необычно, продуктовые карточки. Где он мог их отоварить, получив взамен отрезного купона сахар и мармелад - не сообщил. Возможно, где-то существовали склады, но точно не в Хиславичах. Рассказав мне об утренних событиях, Петер Клаусович стал собираться в дорогу. Тут очень важен был внешний вид. "Профессор" облачился в костюм тройку, протёр лакированные ботинки и, воспользовавшись зажимом для галстука, очень напоминающий золотой партийный значок, посмотрелся в зеркало. Военных в Германии уважали, а "гражданских" военных побаивались. Часовой на пропускном пункте дважды подумает, просто проверить документы либо обыскать автомобиль с пассажирами. Я решил обратить против самих себя привилегию лётчиков люфтваффе доставлять почтовую корреспонденцию исключительно по воздуху. План состоял в следующем, Клаусович должен был выехать, к аэродрому в Шаталово. С его слов, пост охраны стоял в ста шагах от начала взлётного поля, а предыдущий располагался на въезде в село, где только проверяли документы, без всякого досмотра. Машина должна была проследовать до второго поста, не доезжая его, высадить Ивана и возле шлагбаума остановиться. Мотивация поездки была проста: учёного уже видели на аэродроме вместе с Баадером, когда тот грузил ценности в самолёт, а Дистергефт довозил кое-что недостающее. Этим недостающим предметом была небольшая металлическая коробка, упакованная в холщёвый мешок с сургучными печатями. На почте посылку не приняли, снова непонятная ситуация с индексом, посему и привёз её сотрудник аппарата Розенберга сюда. Сможете доставить посылку в Берлин вместе со своей почтой с ближайшей оказией, за фляжку французского коньяка (не какого-нибудь брюно из чернослива, которым жуликоватые галлы дурили непрошеных гостей, а самого что ни на есть "настоящего"), - хорошо, а нет - будем искать другие варианты. Захотят вскрыть - нет проблем, только в министерство сообщите, ибо секреты внутри. Посему и ящик несгораемый, на всякий случай. В ребристой как "лимонка" коробке была взрывчатка. Как я её достал, вообще отдельная история. Зять Фирташа давно перестал удивляться моим просьбам, наоборот, даже сам предлагал кое-что и давал ценные советы. Это и был мой скромный вклад в общее дело. Как там мины лягут, точно или нет, никто сказать не сможет, а сундучок, если окажется поближе к самолётам или того лучше, рядом с офицерской казармой, наверняка принесёт хлопот.