В зеркале, из-за наклона руля превращавшем ровную дорогу в крутой косогор, показался запыленный вишневый борт с характерной серебристо-серой отделкой понизу – «субару» выезжала со стоянки. Ее владелец, сам того не подозревая, покидал не только телецентр. Располагай Кошевой свободным временем, он охотно пофилософствовал бы на эту тему, но времени не было. Да и толку от его философствований – так же, впрочем, как и от любых других – не предвиделось никакого. Жизнь по сути своей проста и состоит из незамысловатых, понятных всем и каждому вещей и явлений. А сложной она порой кажется именно потому, что люди слишком много болтают, упиваясь звуками собственного голоса и превращая запудривание мозгов окружающим в профессию, приносящую твердый доход.
Кошевой надел похожий на каску американского солдата матово-черный шлем и опустил на лицо очки-консервы. Когда он перекидывал ногу в пыльном тяжелом сапоге через седло, «субару», набирая скорость, проехала мимо. Ее глушитель, если таковой вообще существовал, требовал ремонта, а еще лучше – замены, о чем свидетельствовали издаваемый машиной плотный рев и волочащийся за ней шлейф густого сизого дыма. Кошевой пнул стартер, снял мотоцикл с подножки и, дав кроссоверу отъехать подальше, аккуратно тронул мотоцикл с места.
Миром правит случай. Те, кого он по собственной прихоти наделяет полномочиями своих наместников, наивно полагают, что держат бразды правления, но на деле они управляют развитием событий примерно так же, как пятилетний малыш управляет движением машинки на карусели, вертя игрушечный руль и делая губами: «др-р-р-р!». Что же до людей, далеких от верхушки социальной пирамиды, то они вообще ничем не управляют, и менее всего – собственной судьбой. Жизнь вертит их, как щепки в водовороте, несет, куда ей заблагорассудится, и иногда выносит в места, где им вовсе не следовало оказываться. Человек случайно попадает не в то место и не в то время, видит то, чего не должен был видеть, и делает из увиденного неправильные выводы, принимая самое большое в своей жизни невезение за великую, невиданную удачу. Основываясь на этой заведомо ложной предпосылке, он начинает действовать, и с этого мгновения никакой случайностью в его судьбе уже не пахнет: в силу вступает беспощадный закон паучьей сети, в которую неосмотрительно влетел легкомысленный мотылек. Производимые его барахтаньем колебания достигают центра паутины, и в результате бедняга имеет то, что имеет: перекресток, красный свет и остановившийся рядом броский, сверкающий хромированными деталями «чоппер», не вызывающий у него ничего, кроме вялого мимолетного любопытства.