– Не думаю, что это правильное решение, баронесса, – построжавшим голосом произнес король.
– Вы приказываете мне уехать?
– Нет, я не приказываю. Но думаю, что на территории Памфии вы будете в большей безопасности.
– А разве Хемрод – не часть Памфии?
– Баронесса!
– Ваше величество, коль скоро вы мне не приказываете, то я все же хотела бы задержаться в городе. Новые впечатления – это всегда так увлекательно. С вашего позволения, ваше величество.
– Да. Вы можете идти. Барон Клод! – Когда дверь за девушкой закрылась, король обратил взор на своего поверенного.
– Я обо всем позабочусь, ваше величество.
– Хорошо. Тебе удалось выяснить еще что-нибудь об этом наемнике?
– Пока не все, но уверяю вас, уже совсем скоро я смогу представить его вам. Живого или мертвого.
– Живого, барон. Только живого.
– Слушаюсь, ваше величество.
Сразу покинуть ратушу у Адели не получилось. Едва она вышла из комнаты, занятой королем, как к ней подошел один из рыцарей и со всей учтивостью попросил проследовать за ним. Она прекрасно знала этого молодого человека, поэтому пошла следом без капли сомнений. Путь предстоял недолгий. Вскоре она оказалась у двери, на которую любезно указал рыцарь. Сам он встал рядом с видом человека, готового преградить путь любому, кто пожелает пройти следом за ней.
– Адель, сестренка!
Едва войдя в полутемное, из-за зашторенных портьер, помещение, она тут же оказалась в крепких и таких родных объятиях. Кронпринц Джон, в отличие от их отца, не стеснялся проявлять свою любовь по отношению к сестре. Правда, только наедине. Но и на людях он вел себя с ней настолько любезно, что каждому было понятно: эта девушка ему безмерно дорога.
Их дружба и родственные узы имели глубокие корни. Будучи старше на несколько лет, Джон всегда опекал младшую сестру, хотя она и была результатом внебрачной связи короля и замковой служанки. Никто и никогда не смел обижать маленькую Адель, если поблизости оказывался малолетний принц, так как он всегда наказывал обидчиков с детской непосредственностью и пылом. Многие дети придворных щеголяли синяками, поставленными дланью кронпринца.
Разумеется, подобное поведение не могло найти одобрения со стороны короля, и принца Джона нередко наказывали за это. Но мальчик упорно проявлял характер, не желая мириться с тем, что ему надлежит игнорировать сестру. Как и любой ребенок, он мечтал о братьях и сестрах, однако, к сожалению, рос один. Из всех детей короля выжил лишь Джон, королева же теперь была бесплодной. Однако отцу все же удалось добиться того, что вскоре после появления при дворе Адели мальчик стал более сдержанным, во всяком случае на людях. Шли годы, и дети все больше сближались. Эта маленькая бестия смогла проложить дорогу и к сердцу самого короля, хотя он по-прежнему проявлял некоторое отчуждение. Удивительное дело, но даже королева относилась к незаконнорожденной с долей ласки. Она не ненавидела ее и не старалась всякий раз унизить или оттолкнуть, хотя имела на это право.