Снайперы сказали свое веское слово, и вскоре памфийцы боялись высунуть свой нос даже в узкие бойницы. Это позволило плотникам работать в менее нервозной обстановке. Ведь если ты не воин и не свыкся с мыслью о том, что смерть – это всего лишь противная и ворчливая соседка, то летящие мимо или бьющие в дерево болты будут заставлять тебя думать о чем угодно, но только не о работе.
Уже через час с небольшим все было готово к штурму. Желая избежать ненужного кровопролития, Георг предложил осажденным сдаться, но те отказались. По большому счету, это глупо. На что они рассчитывают, непонятно. Ведь осаждающие имеют прямой доступ к дверям, и понять, что именно они соорудили на стене, несложно. Однако выбор сделан и время сейчас работает на них, поэтому барон Авене решил не откладывать.
Все произошло весьма быстро. Тараны, прикрытые деревянными щитами, предохраняющими от обстрела, в одно мгновение вынесли двери, несмотря на то что последние были укреплены изнутри. Едва это произошло, как в дверные проемы, теперь уже свободные, начали вламываться люди Георга. Защитники ничего не смогли противопоставить тактике, применяемой наемниками. Те действовали с неумолимостью самой смерти.
Двое нападают, третий за их спинами с арбалетом, изготовленным к стрельбе, выжидает удобного момента, чтобы не задеть своих, и пускает болт в едва образовавшийся просвет. С данной дистанции, когда до цели меньше полудюжины шагов, болт с легкостью прошивает и щит, и доспех, добираясь до плоти. При этом выпущенный в упор снаряд обладает такой силой, что еще и отбрасывает противника назад. Разряженный арбалет – назад, следующему за тобой товарищу; взведенный – в руки, и снова разить врага. Разумеется, когда речь идет о стрельбе даже на семьдесят шагов, лучше иметь под рукой свое оружие, к которому уже успел привыкнуть и узнать его особенности. Но когда стреляешь вот так, да еще приходится заботиться лишь о том, чтобы не попасть в своих, находящихся в паре шагов, тут впору думать, как не задеть их распрямляющимися дугами, а не о том, как не всадить болт, – подойдет любой.
– Ты что-то почувствовал, дружище? Эх, Торк, мне бы твои уши и нюх.
Вообще-то глупо говорить с существом, для общения с которым достаточно простой мысли. Ну, не такой уж и простой, но если есть способность и нужные навыки, а также сам волколак захочет этого общения… Но мастер все же предпочитал проговаривать слова, так гораздо привычнее.
Волан потрепал волколака по огромной голове между ушами, не забыв при этом их немного помять. Свирепый зверь, которым пугали не только детей, на подобное вольное обращение слегка приподнял верхнюю губу, обнажив страшные клыки, и слегка прищурил глаза. Любой увидевший эту картину безошибочно определил бы, что этот самый Торк, лохматый ужас, испытывает удовольствие от действий темного мастера. Мужчина тоже это заметил, а потому удвоил усилия, и вскоре зверь сначала пригнул голову к самой земле, а затем повалился на бок, начав барахтаться в шутливой борьбе. Вот только человеку следует соблюдать осторожность даже в подобной возне. Волколак без страха выходит против взрослого медведя, и у того нет никаких шансов уцелеть в этой борьбе. Сила его велика, и одно неосторожное движение может дорого обойтись. Но, как видно, Волану было сейчас не до игрищ.