Линмаус презрительно фыркнул:
— До моей Фортуны он еще не дорос! Ему подойдет лошадь и попроще, а ее я себе верну. Сможешь мне ответить на один вопрос?
— А почему бы нет? — пожал плечами охранник. — Теперь все равно. После твоего побега в этом городке мне делать будет нечего. Для жителей Крукт-Хорна я стану символом несчастья. Так почему бы мне не поделиться с тобой тем, что знаю?
— Тогда ответь, куда делись брат и сестра Дэниельс? Вернулись к себе в Джексон-Форд?
— Вернулись домой? Да зачем? Ведь Лью еще месяц не сможет ездить верхом на лошади. Нет, Черри и Том еще здесь.
— Тогда где они?
— Зачем тебе знать? Ты определенно что-то задумал.
— Я не собираюсь причинять им зла. Просто интересно.
— Об их местонахождении знают только пятеро, и я один из них, — с гордостью сообщил надзиратель. — Дело в том, что, окажись в суде, они бы неправильно себя повели. Так что шериф решил от них избавиться.
— Что значит — избавиться? Что ты мелешь?
— Говорю то, что есть. Знаешь, Цыпленок Энтони не слишком силен в юриспруденции и не очень-то следует букве закона. Он привык реально смотреть на вещи. Поймав человека, которого считает преступником, шериф делает все, чтобы того осудили. Если бы Дэниельсы появились в суде и отказались от иска, то твое дело закрыли бы, а тебя — отпустили. Вот Цыпленок и подговорил нескольких парней задержать их и поместить в доме на окраине Крукт-Хорна.
— Однако странный у вас шериф, — с горечью отметил Линмаус.
— Ну, возможно, он и неправильно поступил, но это случается с ним нечасто. Энтони всегда делает то, что считает нужным. Такой уж он человек!
— Ну, наконец мне все стало ясно. Шериф из тех, кто готов стереть в порошок любого, кто с ним не согласен.
— Может быть, и так, но во многом Цыпленок прав. Ну, возможно, в случае с тобой поступил предвзято…
— А теперь скажи, где держат Дэниельсов?
— У Тома Кинга. Знаешь этот дом?
— У старой мельницы?
— Точно.
— И сколько же человек к ним приставили?
— Э-э! — воскликнул надзиратель. — Да ты никак задумал штурмовать этот дом?
— Я этого не сказал.
— Что-то я разоткровенничался, — вдруг спохватился охранник. — Все, больше ничего не скажу. А ты неужели такой дурак, что собрался разворошить это осиное гнездо? Там же… — Не закончив фразы, он прикусил губу, чтобы не сболтнуть лишнего.
— Придется мне заткнуть тебе рот, — заявил Линмаус, вынимая из ящика чистый шейный платок. — Постараюсь, чтобы ты не задохнулся.
— Да, конечно, — кивнул надзиратель. — Вставь мне кляп. Правда, когда меня здесь найдут, все пожалеют, что я не задохся.
Он спокойно смотрел на Ларри, пока тот туго завязывал ему рот.