— Да, иногда они взбрыкивают, когда парни перебирают по части выпивки, — согласился юноша. — Как сильно ты напился?
— До чертиков. С треском проигрался в фараона 3.
— Обчистили?
— По первому классу.
— Расскажи мне, пожалуйста, о Лиззи, — попросил Джинго.
— Мне не хочется о ней говорить. Меня вроде как огорчает, когда я думаю о том, что потерял Лиззи.
— Ну хотя бы какая она?
— Таких, как она, большее нет. Она — единственная.
— Хорошенькая?
— Для меня красавица, — признался Парсон. — Некоторые думают по-другому. Находятся и такие, что утверждают, будто у нее огромная голова и слишком худая шея. Говорят, и ноги не такие, какие должны быть. И спина вроде бы как горбатая. Но для меня — красавица. Лиззи настоящей породы, — продолжил он, глядя в голубое небо. — Она никогда не бросит, никогда не предаст и никогда не скажет «нет».
— Из тех, на кого можно положиться, так? — сочувственно спросил Джинго.
— Точно. Днем и ночью Лиззи согласна развлекаться. И всегда готова отправиться в путь.
— Готова на все только ради тебя или ради других парней тоже?
— Других парней? — воскликнул Парсон. — Стал бы я ее оплакивать, если бы она хоть кого-нибудь к себе подпустила! Я единственный в мире, кто может с ней справиться. И единственный, кто может оценить ее по достоинству. У нее разорвется сердце, когда она узнает, что я ушел навсегда. Она, наверное, никогда не простит меня за то, что я ее продал.
— Погоди, — перебил Джинго. — Ты ее продал?
— Да, продал ее и простился с ней. Я был пьян, — печально подтвердил Парсон.
— Это плохо, — заключил юноша, хмуро уставясь в землю и отодвигаясь от своего приятеля.
— По ночам она была просто неподражаема, — вздохнул Парсон. — Ее трудно было разглядеть в темноте, но ей не было равных. У нее открывалось второе дыхание, Лиззи готова была скакать всю ночь напролет. Я такого никогда не видел! Мы с ней много попутешествовали.
— Она путешествовала с тобой? — удивился Джинго, и на его лице проступила гримаса отвращения.
— Вот именно! — Верзила презрительно рассмеялся. — Никто не отмахивал с мужчиной такие расстояния как Лиззи со мной. Мы шли в пустыне от колодца к колодцу, а это сто двадцать миль. Как тебе такой переход?
— Другие тоже не верят. Но я-то знаю. Я переводил часы пути в мили. Но мы добрались до воды. — Помолчав немного, должно быть вспоминая, Парсон добавил: — А теперь ее нет! И может, больше я никогда ее не увижу. Тут ошивается один одноглазый мексиканец-полукровка, которому она приглянулась. Наверняка ему достанется.