Он сердечно пожал руку Аллана, и все последовали его примеру. Это не было похоже на обычное рукопожатие, к каким Аллан привык, когда работал в банке. Они улыбались, крепко и осторожно сжимая его руку и глядя в глаза долгим, проникновенным взглядом. Они говорили что-то вроде: «Ей-богу, малыш:, ты — не худший из парней!» или «Старик, ты поступил чертовски благородно!». Но за их грубыми голосами и незатейливыми словами слышался далекий отзвук древнего священного обряда. Главное не высказывали вслух, и Аллан чувствовал, что сейчас его приняли в некое избранное товарищество, братство людей, которые будут с ним до конца, отдадут последние капли воды во фляге, останутся рядом до последнего патрона, встанут плечом к плечу против всего мира. И он был искренне благодарен товарищам.
Еще в нем зародилось ощущение, будто получил великую награду за незначительный поступок. Без сомнения, они восхищались его деяниями, но, вспоминая свое путешествие от входа в каньон Солисбери, скачку по долине и прорыв через оцепление часовых в конце пути, Аллан убеждался, что выжил лишь благодаря незнанию и счастливому случаю. В том, что он совершил, не было ничего выдающегося.
Поэтому, когда он выслушал их благодарственные речи и увидел распахнутые ему навстречу сердца, он не стал вступать в разговор как человек, получивший право высказывать свое мнение и быть выслушанным. Аллан отошел в сторонку и дал остальным распечатать письмо, привезенное от далекого главаря. И за это молчание и спокойствие его зауважали еще больше, чем за проявленный героизм. Ведь, помимо всего прочего, хороший или плохой, человек Запада ценил в своем товарище скромность.
Сперва Левша Билл прочел послание про себя. Затем вслух для соратников. Оно было выслушано в гробовом молчании. Дослушав письмо до конца, все продолжали безмолвствовать. Кто-то должен был первым начать обсуждение. Кто?
Наконец заговорил крепыш Том Моррис:
— Сдается мне, что Гарри повредился умом. Это на него совсем не похоже.
— Да у нас нет ни единого шанса по этому раскладу, — поддержал его Денвер Чарли. — Выходить на рассвете… Когда псы Рэмзи могут хорошенько прицелиться и бить наверняка… и, конечно, они не промахнутся. Не то что ночью!
И он кивком указал на Аллана, будто последний должен был поздравить себя с тем, что не пытался проверить свою храбрость при солнечном свете. Аллан кивнул и содрогнулся. Пули, лишь задевшие его, и еще дюжина других, просвистевших совсем рядом, не пролетели бы мимо, если бы сцену озаряли яркие солнечные лучи, а не предательский звездный свет.