Трое врагов вскочили на лошадей и помчались к более выгодному месту, где прятался командир и откуда простреливалась вся долина. В отчаянии Моррис и Левша выстрелили им вслед. Но они рванули слишком неожиданно и быстро, а расстояние было слишком велико, чтобы стрельба повредила им.
— Половина наших еще живы, — прохрипел Левша. — Посмотрите! Они добивают тех, кто упал!
Действительно, эти звери стреляли в лежащих людей.
Но возмездие приближалось. Сзади, с другого конца каньона донесся мощный перестук копыт. В ослепительном солнечном свете всадники смотрелись великолепно. Их кони блестели, поля шляп отгибались назад от бьющего в лицо ветра. Первым скакал Гарри Кристофер, и в каждой руке он держал по револьверу. Он стрелял на скаку, и без промаха. Из своего укрытия товарищи увидели, как один из их противников вскрикнул и подпрыгнул, сраженный пулей. Это скакал Гарри Кристофер, отважный рыцарь без страха и упрека, а с ним все его ребята и запасные лошади.
Двоих парней вышибли из седел, но блистательное воинство вымело врагов из засады в скалах и ринулось к следующей, где притаились остальные парни Рэмзи. Притом отлично вооруженные. Их выстрелы сливались в единый рев, палили они непрерывно, пока рукоятки не раскалились и их стало невозможно держать в руках. Грохот выстрелов напоминал низвержение могучего водопада. Уже три пустующих седла, но всадники прорвались — и враги сошлись в неистовой рукопашной.
У Рэмзи остался только один укрепленный пост. Внезапно из-за скалы выпрыгнул высокий худой человек, сорвал шляпу, и его длинные волосы разметало ветром. До Аллана донесся его негодующий вопль.
— Рэмзи… совсем спятил… для него драка все равно что выпивка… — тяжело дыша, промолвил Том Моррис. — Это не человек, это сам дьявол!
Левша закричал:
— Вперед, парни! Поможем нашим! Этим скоро конец!
И они ринулись через долину. Том Моррис остановился, пошатнулся и упал мертвым. Но остальные неслись вперед. Они видели, как Гарри Кристофер штурмует последний вражеский оплот.
Они добежали, и перед Алланом закружился водоворот тел, перекошенные ненавистью лица уставились на него и на поредевший отряд всадников. Он увидел оскаленные зубы, сверкающие покрасневшие глаза. Он увидел блеск стали. В его легкие ворвался пороховой дым. И сердце его зажглось неистовой злобой. Страх исчез. Для него просто не осталось места. Так же, как и для раздумий и сожалений.
Он не мог бы рассказать, что он делал. Он помнил только, что молотил винтовкой и что приклад разлетелся от удара по чьему-то вопящему лицу. Он только знал, что размахивал винтовкой без единого патрона, и сталь гнулась от силы его ударов, как тонкая жесть. Он отбросил бесполезное оружие и дрался голыми руками, и что-то трещало под его беспощадными пальцами.