Выслушав такое странное заявление, Аллан некоторое время неторопливо размышлял, старательно пытаясь постичь глубинный смысл необычного взгляда на применение оружия. Наконец молодой человек согласно кивнул и посмотрел на собеседника с гораздо большим уважением, почти с восхищением.
— Это очень странное рассуждение, но я, по-моему, понял его смысл.
— Я говорю, что ты учишься стрелять так, чтобы убивать. Но, предположим, вот сейчас ты попытаешься пристрелить меня. Стану ли я убивать тебя, потому что лучше стреляю? Никогда. Я всего лишь прострелю тебе ногу, и это научит тебя не быть таким самоуверенным с другими людьми, которые встретятся на твоем пути.
И, стремительно отступив на шаг от скалы, незнакомец уставился на Аллана с каким-то странным, жестоким и алчным выражением на лице. Последний не решился сказать что-либо в ответ. Во-первых, у Аллана не было ни малейшего сомнения в том, что этот мрачный парень способен в один момент изрешетить его пулями. Во-вторых, от незнакомца веяло каким-то необыкновенным холодом. Не возникало никакого желания совершать в его присутствии необдуманные поступки.
— Вот что называю стрельбой я, — проговорил хмурый незнакомец, кладя руку на рукоятку револьвера. — Посмотри вон туда. Видишь вон ту птицу на ветке?
Ал резко повернул голову в указанном направлении и увидел, что птица, которая в испуге улетела, когда он начал свои упражнения, теперь вернулась, чтобы выяснить причину всего этого шума и его прекращения.
— Ты собираешься убить ее? — опечаленно спросил Аллан.
— Нет. Я готов дать ей шанс удрать. Я не люблю убивать. Даже птиц.
Сказав это, незнакомец выхватил свой револьвер и выстрелил. Тоненькая веточка, на которой только что сидела птица, упала на землю. Сама же птица упала на фут или около того, потом опомнилась, развернула крылья и метнулась прочь. Револьвер рявкнул еще раз, еще раз дернулся ствол. Птица резко вильнула хвостом, уворачиваясь. Два или три крошечных перышка закружились в воздухе, падая на землю так медленно, словно воздух стал таким же вязким, как вода.
У мрачного стрелка вырвалось ругательство. Аллан вздохнул с облегчением.
— Во имя Неба! — вознегодовал незнакомец. — Мне кажется, ты счастлив оттого, что проклятая птица ускользнула!
Доброжелательность, как известно, была основополагающей чертой характера Аллана. Но в эту минуту в его душе поднялась необычайная волна раздражения. Аллан обнаружил, что внимательно изучает незнакомца, уделяя особое внимание двум точкам на его теле — солнечному сплетению и выдвинутой вперед нижней челюсти. Мелкие нервные подергивания пробежали вдоль его удивительных мускулов на руках, могучие плечи чуть дрогнули. Но Аллан вновь только вздохнул в ответ. Потому что он прекрасно понимал: нападение на этого неизвестного парня, каким бы наглым и вызывающим ни было его поведение, сулит ему, Аллану, смерть. Ал уже почти согласен был принять смерть за удовольствие вмазать разок этому нахалу. Наглость чужака была почти невыносима!