– Я бы не попал в плен, если бы не полез спасать тебя! – в запале выкрикнул Юсуф.
– А я тебя просила меня спасать? Просила?!
Не выдержала Агата, вперёд шагнула, встала перед пленниками, словно статуя готическая, черная да страшная. Все и замолчали сразу. Ведьма руку протянула, медальона своего зелёного прикоснулася и заметила:
– Ах, какие у нас тут пылкие голубки, так и воркуют! И о чём же спор, дети мои? Мальчик не оправдал надежд девочки? Девочка сердита, ай-ай-ай, какой он нехороший разбойник… Ну ничего милая, привыкай. Мужчины, они все такие…
Посмотрела на Юсуфа пристально, улыбнулась ему даже с состраданием.
– А ты, мальчик? О да, твою гордую душу здесь не понимают! Они даже слушать тебя не хотят, а ведь ты точно знаешь, что прав! Тебя ведь так воспитали: мужчина всегда прав! Иначе и быть не может, точно? Ну ничего, я вам помогу. Я дам вам время разобраться в себе. Теперь вы до-о-олго будете вместе…
Щёлкнула ведьма пальцами, и в один миг спали с юноши и девушки верёвки! Но не успели они даже осознать свою свободу, как в то же мгновение стальная цепь сковала их запястья…
– И глаз с них не спускать! – приказала Агата изумлённым басурманам, развернулась и танцующей походкой человека, сделавшего гадость, растворилась в наступившей ночи.
…Это что ж мы опять про главного-то героя забыли, а? Унесли его два чёрта на плечах, словно колоду бесчувственную, да этим всё и кончилось? Вроде как, помнится, говорилось, что на кладбище унесли, на могилу положить, какое-то заклинание прочитать, а какое, и где это кладбище, и что с ним опосля того чтения заклинательного будет – непонятно…
Само собой, ведьме Агате в сто раз проще было бы лично обряд чёрный колдовской над сотником произвести, чем на своих недалёких помощников сию задачу перекладывать. Однако, видать, и впрямь только на кладбище его вершить можно было, но для этого пришлось бы ей свои планы рушить, басурманского воеводу из виду выпускать, а вдруг бы он взял и утёк?
Добрался бы, змей бритоголовый, до своего толстого султана, рассказал бы ему всё, дескать, чуть не вынудила ведьма проклятая на предательство, а сама вашу перчатку волшебную хочет. Надел бы Халил перчатку на руку… и кто знает, вдруг да и дотянулся бы до белого горлышка мадам Саломейской? Нет уж, пока дело не выгорит, она тут останется, а с сотником пусть черти возятся. Не справятся, пришибёт обоих сковородкой меж рогов, не жалко…
Ну а Наум с Хряком кое-как, надрываясь, спотыкаясь да падая, тащат на своём горбу казака реестрового. Пыхтят, стараются, ведьминого приказа не исполнить боятся. Долго ли, коротко ли шли – неведомо, однако же вон за лесочком и забытое кладбище нарисовалось. Уже вот-вот и заклятие читать можно. Если сил хватит…