– Ага, старые знакомые, – грозно начала дочка сотникова. – Это ж вы за моей сестрёнкой младшей гнались!
– Вах, и нас предали! – сердито добавил Юсуф. – А ну, идите сюда, злодеи!
Переглянулись черти, расстояние вниз прикинули, последствия взвесили и головами замотали отрицательно:
– Не-э-э, не можем, высоко…
– Хуже будет! – рявкнула Ксения.
А чертей уж понесло, хватанули приключений за день, выговориться всем надо.
– Мы бы рады, честно…
– Но никак!
– Я ж разобьюсь, если рухну! А у Хряка пятачок за сегодня уже не раз битый…
– Ты на себя посмотри, сосиска копчёная! Кто мне тут давеча жаловался, что тебя все обижают?!
– А что, неправда?
– Неправда, кому ты нужен с такими анализами…
– Да хоть бы и вот им! Вот они, пришли и сразу наезжают! И на меня орут больше, потому что я брюнет, я тощий, я не такой, как они, я…
– Заткись уже давай, да?!
– А что не так-то?
– Да я вас сейчас стрясу, как яблоки! – Сотникова дочка старшая в дерево вцепилась, глаза горят, такая пришибёт бедром в ярости и не заметит.
– Не надо! – перепуганно взвыл Наум. – Уберите психическую, мы вам всё про папу скажем!
– Говори, – потребовал Юсуф.
– Ваш папа у Бабы-яги! Она его у нас отняла и к себе забрала! – быстренько подтвердил Хряк. – Мы тут ни при чём, мы вечно крайние! Блин…
– Где мой батька?!!
– Да она ещё и глухая. – У Наума от страха истерика началась. – Сказано же было! У Бабы-яги! Чего вы к нам-то пристали, а?
– Ты мне тут повыражайся ещё, – строго напомнил кавказский юноша, за плечи оттаскивая рычащую девушку. – Грубить он нам будет, да?! Где живёт эта твоя Баба-яга?
– Моя?!
– Не трогайте его, он и так судьбой ушибленный, – вступился за приятеля толстый чёрт. – Идите себе тропинкой, никуда не сворачивайте, часу не пройдёт, как увидите избушку на курьих ножках. Но мы за Ягу не отвечаем, она бабка крутая, с характером…
– Ничего, перебьётся, – Ксения брови решительно сдвинула, – я сегодня тоже ой как не в настроении…
А тот самый сотник, из-за которого весь сыр-бор и разгорелся, в ту минуту тихо спал себе на боку. Уложила его бабка в углу, на топчан, тулуп вывернутый подстелила, одеяльцем лоскутным укрыла сверху, а сама песенку колдовскую, колыбельную исполнила, от которой уснул казак как убитый…
Баю-баюшки-баю,
Не ложися на краю.
Не то девушки придут,
Поцелуют и уйдут.
А которая шустрей,
Поцелует посмелей.
Прямо в губы между щёк,
А потом куда ещё…
Ниже, крепче, слегонца,
И разбудит молодца!
Вот такая молодёжь,
С такой девкой фиг уснёшь…
– А ты покуда спи, спи, казачок, – Яга себе под нос шепчет, подушку сотнику поправляя. – Отсыпайся давай, сил набирайся. Спешить тебе некуда, уж я-то знаю. Завтра, с утречка, короткой дороженькой вперёд двинешься и с соперницей моей горбоносой за всё поквитаешься! Оно ить и в моих интересах тоже…