— А вас это почему интересует? Неужели хотите поднять наш рафинированный и пресыщенный народ на смену режима?
Все в гримёрке посмеялись, а я промолчал… подождём… ещё не время.
Бот — помощник режиссёра подошёл ко мне и попросил пройти за ним. Гримёрка оказалась просто отгороженной зоной в большом пространстве студии. Пройдя через все загородки, я оказался посреди сплошь окрашенной в зелёный цвет сцены, на которой и столы, и стулья, и стены — всё было зелёным. Микрофоны и камеры, — или лучше сказать сканеры, в огромном количестве свисали с потолка, стояли по всей площадке, окружая мебель и предполагаемых участников, в расчёте зафиксировать любое движение самой мелкой мышцы.
Мне показали на кресло, стоящее посреди сцены, где неподалёку присел Рикки и лучезарно улыбался мне. Половина его одежды была мужским костюмом, половина — женским платьем, с обнажённой женской же грудью и рукой.
— Daami i goospada, praashu-vstrechayte — naasha novaya zvezda, roodom iz proshlogo. [44]
Примерно также он мог представлять выход акробатов в цирке.
— Ааа… takje avtor dream-content’a, porvavshego ves’ mir last night. Vashi plodismenti! [45]
Всю речь сопровождала нагнетающая интригу музыка, которая под конец разорвалась фанфарами. В полумраке зала сидели и аплодировали люди: всё как в старые добрые времена, — или боты, что гораздо прагматичнее, — в новые. Проходя к своему креслу, я пытался их разглядеть повнимательнее. Свет направили на одну зону зрительской секции, и там я увидел группу девиц в чёрно-белых париках, прямо как в моём сне, и с транспарантами, на которых было написано: «Я вазму тваи гени». Они всячески демонстрировали свою страсть, снимали майки, обнажая грудь, слали воздушные поцелуи, визжали… видимо, так было задумано.
Наконец, я подошёл к креслу и сел.
Музыка и аплодисменты затихли.
— Рикки, скажите, — я прервал на полуслове, только он воздуха в лёгкие набрал.
— Даа? — удивлённый и настороженный, но всё такой же жеманный голос.
— В ваше время мужчина без женской груди уже не может привлечь аудиторию к экранам?
Смех в зале.
— Ат он какои! Сразу в атаку! Ета клинч…
Аплодисменты, которые, видимо, крайне нужны сейчас ему и его редакторам, чтобы собраться с мыслями.
— Не будте фрикам — а то ришим, шта ви пришли к нам в сваем нафталине, марали читат. Признаитес, вам нравится, аааа? — он слегка выпятил обнажённую грудь и подмигнул, а зал снова засмеялся. — Глаз атарват ни можите!
— Если я сейчас подниму средний палец, вы тоже какое-то время не сможете на него не смотреть. Что же касается процессов возбуждения… влечёт то, что скрыто, а не выставлено напоказ.