— Ну, и все, хорошая моя, а ты сомневалась.
Она сощурилась.
— Что сказал?
— Вежливо попросил без видимой причины не беспокоить ни тебя, ни Санька.
— И она вот так прям промолчала? На то, что она согласилась, я не рассчитываю!
— Правильно. Но промолчать — промолчала.
Темные брови удивленно изогнулись.
— Так не бывает. Ты душу продал?
Сергей засмеялся.
— Так дешево? Да, никогда. Ну, и потом, она давно заложена.
— Да?
— В четвертом классе пятерку по ботанике просил, — он дотянулся через стол и съел у нее с вилки салат. Нина деланно хмуро наблюдала за ним.
— Это мое.
— Мое… Твое… Сахару хочешь?
Теперь засмеялась она.
— Я помню этот мультик. Мы тогда его вчетвером смотрели!
— А потом все серии Врунгеля и еще козинаки с молоком…
— А Санька хмурый сидел, потому что к друзьям рвался…
— Наталка не пустила…
— Он тогда ее “козявкой” стал звать…
— Но сидел же.
— Она всегда им распоряжалась как хотела.
Нина протянула Сергею очередную порцию своего блюда.
— Вообще, это сложно, я б сказала, нереально. Он сам так хочет и хотел.
Мужчина прожевал угощение.
— Согласен.
Она вдруг замерла.
— Что?
Голубые глаза ошарашенно смотрели на него.
— У нас с тобой и детьми больше общих воспоминаний, чем у меня с Иг… Ай, забыли, — Нина поморщилась, обозвала себя идиоткой.
— Да, нет. Все равно я о том же подумал и знаешь?
Она немного подалась вперед, ожидая ответ.
— Мне нравится такой расклад вещей, — привстал и поцеловал кончик носа, пока она не успела опомниться. Рано или поздно он вытравит из нее память об этом уроде.
Два года спустя
2 ноября
Пятница
Сашка поймал на себе любопытные взгляды продавщиц, устало вздохнул. Третий год одно и то же. Не суть, пусть таращатся. В памяти всплыли черные доверчивые глаза, тоска по ней всколыхнулась с новой силой, до вечера ждать неимоверно долго. Остановился напротив темно-синего комплекта в мелкий белый горошек, задорно улыбнулся, представив ее возмущение.
— Ты одеваешь меня, как маленькую, — и для пущего эффекта надувала нижнюю губу, а когда неизменно получала его смех, обиженно смотрела в пол, только дуться она на него окончательно разучилась. Все его извинения остались далеко в прошлом. Теперь она начинала смеяться вместе с ним и оправдываться, что делает так не специально, затем неделю он потерпит “взрослую” серьезную Наталью, а потом она забудется и вновь вернет его девочку.
Безошибочно в ряду нашел ее размер, снял. Глупая. Если бы она знала как сексуально выглядит для него, когда одета по ее мнению “как маленькая”. Вообще, Саша не мог и сам объяснить какие эмоции конкретно испытывает. Она просто была его девочкой, маленькой, сводящей с ума, невинной и безгранично развратной одновременно. В памяти вереницей проплыли яркие эпизоды, доказывающие последний факт.