— На пятьдесят процентов. Мать у меня — навахо. Если вас это интересует, могу показать резервации — Навахолэнд и все такое прочее. Но не рассчитывайте на меня по части исполнения «Танца дождя».
— Тем лучше, я не питаю особого интереса к фольклору.
— Скажите, вы замужем?
Саманта замерла, так и не набрав телефонный номер.
— А вы, великий вождь? Вы женаты?
— Чуть не женился. Но она удрала в Лос-Анджелес.
— И со мной та же история. Чуть было не вышла замуж, но удрала в Лос-Анджелес.
Она быстро набрала номер. Уилкокс про себя улыбнулся.
Хейс одернул смехотворно короткие рукава рубашки Мидли:
— Пойду переоденусь, а потом, наверное, поеду с вами патрулировать, шеф.
— Спасибо, Марвин.
Хейс с удовлетворением отметил, что Великий Вождь Уилкокс больше не держит его за явившегося с севера дурачка-новобранца.
Бросив взгляд на опускавшиеся над городом сумерки в фиолетовых разводах, Уилкокс произнес:
— Знаете, как называют Нью-Мексико? «Колдовской край». Роковое имечко, да?
Девятнадцать тридцать. Разлив по небу пламенеющий пожар, солнце закатилось за голую скалу. Френки обняла Дака за шею и шепнула ему на ухо:
— Тебе не надоело рыться в моторах? Ты когда-нибудь пытался занять руки чем-нибудь другим?
Дак покраснел до корней волос, адамово яблоко у него на шее приподнялось и опустилось, издав при этом какой-то странный звук. Руки у Френки были очень холодными, но прикосновение губ к щеке Дака оказалось очень нежным. Он положил инструменты, потом принялся их тщательно вытирать. Френки вздохнула, потрепала его по волосам:
— Так мы идем в кино? Или есть мороженое? Или сыграем хорошую партию в «Меккано»?[6]
Дак уставился на свои запачканные машинным маслом кроссовки.
— Ты знаешь про белое озеро?
Френки забавно фыркнула:
— Белое озеро? Это что — сорт пудры?
— Это соляное озеро. Ночью при луне оно сверкает разноцветными искорками.
Френки, отступив на шаг, посмотрела на него очень внимательно. Дак, прочистив горло, заговорил снова:
— Но если ты хочешь в кино…
— Нет, я очень хочу увидеть белое озеро. Думаю, с тобой мне там будет очень хорошо.
Парень опустил голову — лицо его стало совсем пунцовым — и, явно не соображая, что делает, принялся заворачивать разобранные детали машины в старые газеты. На одной из них — он, не глядя, завернул в нее пару свечей — красовался крупный заголовок: «Юная наркоманка убита тремя выстрелами в спину. Жертва — служащая „Сиркуса“…» Упаковав как следует свечи, Дак выпрямился, машинально отер руки о задубевшие от машинного масла джинсы. Френки тихо стояла, наблюдая за ним, лицо ее было скрыто мраком.