— Какое прискорбное обстоятельство! — проговорил первый министр, мгновенно овладев собой. — Но мы расследуем это дело и накажем виновников, если они еще существуют…
— Напоминаю брату нашему Гань-вану, что это письмо было причиной задержания моей семьи…
Гань-ван улыбнулся.
— Высокая семья не задержана, — промолвил он, — но забота о ней государя столь велика, что он желает видеть ее в безопасности за стенами столицы.
Это значило, что возражать и спорить не имеет смысла. Полководец покинул первого министра и уехал в свой дворец. До поздней ночи он сидел над картой восточных провинций и только на рассвете погасил фонарь.
На следующий день царский любимец Мын Дэ-энь передал письмо своему секретарю и сказал кислым тоном:
— Указано свыше: расследовать и доложить, кто такой «Старец с Кедровой Горы», если такой действительно существует. Но зачем ему существовать?
Секретарь низко поклонился. Лицо его осталось неподвижным, только густые брови сошлись на переносице.
— Понимаю. Но если так, то не следует ли прекратить наблюдение за Чжун-ваном и его соратниками?
— Нет, — твердо ответил Мын, — наоборот, следует усилить наблюдение.
Утром в Нанкине резко и длительно загудели гонги.
Улицы заполнились толпой. Почти все были вооружены, даже девочки-подростки. Офицеры ехали на конях. Множество треугольных флажков на бамбуковых шестах следовало за офицерами. В паланкинах, в сопровождении стражи, проплывали крупные чиновники. Народ, попроще шел пешком, таща на плечах длинные кремневые ружья, алебарды и пики.
Среди низких домов с причудливо изогнутыми коньками крыш, среди молодой зелени садов раздавались пронзительные звуки меди. Они рождались за желтыми стенами Небесного Дворца.
На площади располагались войска. Пестрели правильные четырехугольники войск, одетых в желтое, черное, синее, оранжевое. Волновалось бесчисленное количество красных повязок. Ровной щетиной вздымались копья. Полоскались в воздухе черные гвардейские значки.
В последний раз ударил гонг. Как только он смолк, раздались короткие звуки витых рожков. Играли горнисты всех дивизий.
Вчерашний часовой Ван Ян стоял, задумчиво опираясь на копье. Рядом с ним возвышался плечистый, крепкий воин с европейским ружьем, которое он бережно прижимал прикладом к бедру. Это был Ван Линь, «солдат, уничтожающий врага», Об этом было написано у него на груди и на спине. Ему было восемнадцать лет.
Рожки смолкли.
— Цари! — сказал Ван Линь.
На плоской крыше дворца под балдахином показались несколько человек. Они были в длинных желтых одеждах и коронах. Каждого сопровождала вереница придворных с флагами и опахалами.