— Могу ли я сказать, что вижу Яо Чжэня, прозванного «Алмазом», из города Учана, старшего сына моей сестры Бо-хэ?
— Можете сказать, если вам угодно, — подтвердил Яо.
— Сделайте милость, войдите, — проговорил старик после минутного молчания.
Оба путешественника были допущены внутрь лавки.
— Прошу простить меня, — сказал старик, внимательно оглядывая Линя, — этот храбрый воин как будто не принадлежит к армии достославного Северного Царя?
— Нет, — отвечал Линь, — я солдат Ли Сю-чена.
— Ли Сю-чена? — переспросил старик. — Этот Ли Сю-чен, вероятно, сочувствует преступному Восточному Царю?
— Разве Восточный Царь преступник? — спросил Линь, щупая спусковой крючок своего ружья.
— Высокочтимый гость, я вижу, прибыл издалека, — сказал старик, — и не знает, что Восточный Царь совершил множество прегрешений. Он объявил, что ему явился ночью посланец небесного отца и велел дать самому государю сорок ударов бамбуковыми палками. А сейчас он решил стать императором.
— Императором?!
— Да, он заставил Небесного Царя издать указ о том, чтобы ему, Ян Сю-цину, сыну угольщика, провозглашали «десять тысяч лет долголетия», как самой высокой царствующей особе. Это уж слишком! Северный Царь объявил, что не потерпит такой измены и…
— Остальное мы уже видели возле дворца Восточного Царя, — сказал Линь.
— Что вы там видели?
— Много убитых братьев.
— Это земляки Ян Сю-цина, — равнодушно заметил старик, — обыкновенные деревенские люди и большей частью южане.
Линю очень хотелось пустить в ход свое ружье, но перед ним был старый человек и родственник его однополчанина. Поэтому он повернулся к Яо.
— Мы обязаны явиться к Лю и доложить обо всем, что произошло в Нанкине, — холодно произнес он.
— Останемся здесь до утра, — предложил Яо.
— Мы не имеем права здесь оставаться, Яо Чжэнь! Мы военные люди.
— Неужели, — вмешался старик, — мой близкий родич, сын покойной Бо-хэ, покинет своего двоюродного дядю в такую минуту? У меня есть кое-что из дворцовых кушаний, и я…
Линь отказался от дворцовых кушаний. Яо колебался.
— Достойно ли оставаться здесь? — укоризненно спросил Линь.
— Я не могу прослыть невежливым по отношению к своему старшему родственнику, — сказал Яо, — но я, конечно, вернусь…
Линь возвратился к своему командиру в одиночестве.
Лю Юнь-фу сидел на берегу Янцзы, охватив колени руками, и глядел на гору, которая закрывала от него Нанкин. Над горой медленно поднималось зарево.
Линь рассказал ему обо всем, что видел в столице. Лю молчал.
— Что теперь будет? — спросил Линь.
— Восточного Царя больше нет, — ответил Лю, — но есть ружья, копья, сабли, пушки. Есть Ли Сю-чен, который ведет нас в бой. Есть Небесный Царь, который ведет нас в царство правды. Есть Небесное Государство. Недолго радоваться Вэй Чан-хою!