Выбрались в Рясну на рассвете, ехали не торопясь и к обедне были на месте. Священник, конечно, никак не ждал такого гостя, стоял у ворот и молча глядел, как выходит из кареты епископ, как приближается, казалось, запамятовал даже имя его, лишь тихо повторял: «Владыко… владыко…» Был он невысокий, тщедушный, под глазом темнел синяк, точнее, желтяк, вид имел виноватый и крайне растерянный. Видимо, был из тех людей, которые знают свои грехи, не забывают о них и всегда ждут наказания. Уже с трех шагов пахнуло на епископа дешевым хлебным вином. Заношенной была и ряса на нем, а наперсного креста вовсе не было.
— Ну что ж, отец Агафон, пойдем в храм.
Священник тотчас сорвался с места и кинулся к дому, точнее, к своей покосившейся хате, через минуту появился с ключами в руке и, не задержавшись около епископа, промчался к церкви. Преосвященный вошел следом.
Бедность увидел впечатляющую. Единственная иконка Иисуса украшала храм, два пятисвечника у левого и правого клироса. Покосилась одна половинка царских врат. Правда, было чисто — наверняка заботами прихожанок. Больше разглядывать было нечего.
Отец Агафон стоял в углу у левого клироса, где его почти не было видно, словно желая раствориться во тьме.
— Где ты, отец Агафон? — позвал преосвященный. — Выйди на Божий свет.
Он тотчас вышел и остановился в пяти шагах, склонив голову.
— Где крест твой наперсный?
Молчал, как семинарист, не подготовивший урок.
— Пьешь, отец Агафон?
— Пью, — согласился тот и вдруг заплакал.
— Не можешь без вина?
— Не могу, ваше преосвященство. Дьяволы меня искусили, видно, на всю жизнь.
— Плохо Бога просишь о помощи.
— Прошу, ваше преосвященство. Каждый день-вечер прошу! Не слышит он меня, грешника.
Опять замолчал.
— А дерешься в храме зачем?
— Так не слушают меня! Шумят, богохульствуют. Третьего дня Степан Силин, кузнец, кота принес в мешке! Как мне это терпеть?
Агафон умолк. Судя по желтяку под глазом, в драке с кузнецом ему досталось крепко.
Храм этот, по названию Крестовоздвиженский, был единственный православный храм в городке. Но был еще один, отнятый в прошлом на унию. Преосвященный пригласил Агафона пройти по улицам, показать этот храм. Как и ожидал, вид у него был исправный, наверно, прихожане-униаты оказались щедрее или богаче, нежели православные. Или перепадала храму толика от доходов и богатств Папы Римского.
— Как жертвуют православные? — спросил преосвященный, хотя ответ знал.
— Плохо, ваше преосвященство. Едва хватает на хлебушек. И на свечи не хватает. Воск на свечи подарил Антон Худога, бортник наш.