– А зачем тогда сейчас их запускают в производство?
– Но эти-то образцы появились на год раньше, чем у нас, а некоторые и на три года.
Большое впечатление на присутствующих произвел Т-43. Он всю трассу прошел на большой скорости, а потом отстрелялся по уже основательно разбитым остовам танков, на расстоянии до полутора километров пробивая лобовую броню любого танка. Неплохо показали себя самоходка СУ-101 и ИС-1. Самоходка СУ-101 оказалась более маневренной, чем СУ-100, из-за своей компоновки. Ей не так мешал ствол, а вот СУ-100 несколько раз чуть не врезалась своим стволом в землю, когда проходила ямы, промоины и овражки. Т-34-85 и СУ-85 также показали достойный результат, но это уже серийные машины, пошедшие в войска. Из новой техники немного не повезло одной из СЗУ, у нее полетела двигательная установка, состоящая из спарки ГАЗ-203. Но это единичный случай, который не испортил общей картины.
Когда мы расходились по машинам, я спросил у Головина:
– Саныч, сегодня ты показал нам новинки бронетехники, может, завтра покажешь новинки авиапрома?
– Петрович, это не ко мне. Обратись к Красильникову, он у нас занимается авиацией. Я могу организовать показ стрелковки.
– Да нет, как-то не хочется.
– Ну, как знаешь.
– А что, Красильников еще в Москве или уже в Куйбышеве?
– Не знаю, но могу узнать. Хотя можешь спросить у Кочеткова, он в курсе, где кто находится.
Я перехватил нашего куратора и выяснил по поводу Красильникова, узнал, что он вместе с Шахуриным еще с утра вылетел в Куйбышев. Там завтра должен состояться пробный полет нового штурмовика Ильюшина.
После возвращения в Москву мы узнали неутешительные известия с Северного флота. Немцы первыми оперативно перебросили несколько десятков самолетов в Норвегию. Сегодня недалеко от Йоканьги предприняли массированный авианалет на наш конвой, тащивший немецкие призы. И все они без исключения получили новые повреждения. Линкор – торпеду в борт, но благодаря толстой броне повреждения оказались не столь серьезны. Кроме того, в него попали две бомбы, вызвав большой пожар и разрушения, были погибшие и раненые. Пожары ликвидированы, поступление воды пока сдерживалось. Ледокол «Ленин», что тащил его на буксире, сам получил бомбу в надстройку, из-за чего было много жертв на его борту, но хода он не потерял. Немцам тоже досталось, они добились попадания в свой эсминец, после чего его срочно пришлось тащить в Йоканьгу, благо до нее было миль двенадцать, и сажать его на мель, пока не затонул. Крейсер лишился хода, после того как бомба вывела из строя два дизеля. Мы потеряли один тральщик из мобилизованных – в него попала торпеда, разорвав его пополам. Новые повреждения получили и корабли сопровождения. Этот налет опять походил на налет смертников, возможно, так оно и было. Гитлер накрутил хвост «борову», а тот пообещал за невыполнение приказа фюрера поощрить своих птенчиков путевками в концлагерь вместе с родственниками и еще что-то в этом духе. Драка в воздухе тоже была кровавой, немало было сбито с обеих сторон, а подбитых еще больше. Но нашим было куда сажать поврежденные самолеты. Многих приняла площадка под Йоканьгой, где зимой базировалась эскадрилья истребителей, прикрывавшая нас. Немцам оставалось или плюхаться в море, или садиться в тундре. Но вот до своих им вряд ли суждено добраться, фронт отодвинулся почти на сто пятьдесят километров.