– Русские, что ли?
Честно говоря, в тот момент я не ожидал услышать тут русскую речь.
За бортом плещется вода. Мы медленно движемся к выходу из фьорда. На палубе тесно, мы здесь с хозяевами. Все живы и здоровы. Пока. Ну а дальше как бог и удача положат.
С немцами было бы много проще. Их деревенские бюргеры, хозяева, насмерть забивали, травили собаками, морили голодом наших «за леность и неусердие». О том остались документы, воспоминания тех, кого успели освободить.
Однако взять в ножи пятерых, в том числе двух женщин – дело нескольких секунд. Именно в ножи, не тратя пуль, да еще сымитировав ограбление, чтобы замести следы. И пусть потом ломают голову полицейские или их контрдиверсанты, что тут произошло. Наверняка в Норвегии тоже есть криминал, вряд ли местные душегубы с приходом немцев все разом стали законопослушными, ну если только новые хозяева не вписали их всех в «норге полицай».
Спецоперации – это никогда не «бой местного значения», цель и ставки обычно повыше. К этому нас готовили, так что выбор у нас небольшой – жизнь чужого гражданского ценой больших потерь наших на фронте или, соответственно, наоборот. Что выберете вы?
Но сейчас случай был особый. И время, и ситуация терпят. Плюс некий азарт – пошло везение! И шальная мысль: а не попробовать ли нам на этом корыте с наступлением сумерек прорваться до Рыбачьего.
Вообще, русские жили в этих местах со времен Великого Новгорода. И Шпицберген раньше назывался Грумант, и стояли по этим берегам поморские деревни еще до викингов. В веке девятнадцатом граница считалась условным понятием, роднились семьями, переселялись свободно, случалось, конечно, бились насмерть за охотничьи угодья. Однако самая волна пошла в революцию и двадцатых, когда бежали и «бывшие», и «крепкие хозяева», и верующие сектанты, и просто те, кто желал быть подальше от огня Гражданской войны.
Наш хозяин Олаф Свенссон – Олег Свиньин – похоже, из последних. Хотя в разговоре старательно избегал прямых ответов. То, на чем мы плыли сейчас, было его «семейным предприятием». Старшая женщина – его жена, молодая и один из парней, соответственно, дочь и сын, второй парень – зять. Жили они дальше по берегу этого фьорда, в… слово это у норвежцев означает и «деревня», и «хутор». На жизнь зарабатывали ясно чем.
– Рыбаки мы все, земля-то непахотная! Если поймаем – сыты будем. Перед войной хорошо жили – не богато, но и не бедствовали, а что еще человеку надо? Я на траулере полгода сезон, полгода дома. Сына хотел в училище морское, да война, потом будет учиться, если живы останемся. Дочку замуж выдал в тридцать девятом за хорошего человека – образованный, места капитана ждал, помощником ходил уже два года. Дом по дешевке купили, починили, баркас этот тоже по случаю выгодно прикупил.