— Гранаты! — отрывисто скомандовал Романов.
Противотанковые гранаты с шипением полетели я распахнутую дверь вражеского блиндажа.
Романов, Собинов, Григорьев и я успели отбежать от места взрыва. Орлов не успел этого сделать. Вражеское жилье рухнуло. Николай, держась одной рукой за кромку траншеи, а другой за грудь, сделал несколько шагов к нам и покачнулся. Собинов успел подхватить его. Орлов прерывисто, тяжело дышал, изо рта лилась кровь.
— Что-то в грудь ударило, — сказал Орлов и потерял сознание.
После того как затихли взрывы, мы несколько мгновений стояли на месте, выжидая появления немцев, но их не было.
Собинов нес Орлова на руках, Романов и Григорьев быстро шагали к насыпи железной дороги. Я шел последним и следил, чтобы немцы неожиданно не напали на нас.
Недалеко от того места, где мы вошли в траншею, нас встретил сапер. Срывающимся от волнения шепотом он доложил:
— В дот пришли пятеро немцев, они долго галдели, ругались по-русски. У них в доте есть телефон, я слыхал, как они крутили ручку. После взрыва двое убежали за насыпь, а трое остались в доте, не шумят, тихохонько сидят, чего-то выжидают.
— Ты-то как сюда попал? — спросил Романов.
— Я прополз по брустверу подальше от дота и лежал, а как услышал, что вы идете, вот и спустился к вам. Предостеречь.
— А пленного где оставил?
— Он вовсе застыл, товарищ командир, Алексеев уволок его в нашу траншею.
— Хорошо. Ребята унесут раненого товарища, а ты жди нас возле дота, где заложил взрывчатку.
— Как же они пройдут? — возразил сапер. — Ведь в доте немцы. Надо выждать, товарищ командир.
— Делайте то, что приказано.
Одним махом боец вспрыгнул на бруствер. Собинов и Григорьев подняли Орлова, все еще не пришедшего в сознание. Вскоре и они скрылись. Мы с Петром остались в траншее врага.
— Выход у нас один, — сказал Романов, — идти к доту. Я попытаюсь вызвать немцев в траншею, иначе они заметят наших и перестреляют из пулеметов.
Мы осторожно подобрались к огневой точке врага. Петр приоткрыл дверь и на немецком языке крикнул:
— Ребята, сюда, в нашей траншее русские!
Послышались торопливые шаги. Вскоре один за другим к нам вышли три немца. Романов срезал их автоматной очередью, и мы выбрались из вражеской траншеи. За бруствером сапер держал наготове конец шнура, ожидая нас.
Романов приказал:
— Жги!
— Есть, жечь! — повторил сапер.
Блеснул огонек. Мы поползли к проволочному заграждению. Столб земли и дыма взметнулся высоко к небу. Взрывная волна долетела до нас.
…В нашем блиндаже пленный грелся возле печки. Он беспрестанно повторял, тыча себя в грудь пальцем: