— А кто же? — зло спросила Аня.
Не взяла ни единой лунёвской вещи. Чулки фильдеперсовые — те, которые всего один раз надела в театр, — положила перед матерью:
— Берите. Может, на кусок хлеба выменять придётся!
Но и своего ничего не захотела Аня в этой квартире оставить. Перину, бельё, одежду, даже вилки и ложки ещё мамины — всё унесла с собой.
Вскоре после её ухода встретил Аню на улице Пётр. Обрадовался, стал рассказывать:
— А у нас ещё одна Аня появилась, только мы её Анькой зовём. Николай, мой старший брат, привёз. Это его новая жена. Ох и даёт она матери прикурить! Боевая, точно что — походно-полевая жена! Но куда ей до тебя! Ты красивая. Пойдём, познакомлю! — тянул за руку.
Но Аня не пошла. Однако, ей нужно было выписаться из квартиры Лунёвых. Она для этого пошла в ЖЭК, а там ей сказали: Лунёвы задолжали за три месяца квартплату. Пусть заплатят, тогда и выпишим вас… Вот и пришлось ей таки идти в эту квартиру. И тогда она познакомилась ещё с одним членом семьи Лунёвых.
В комнате на кровати лежал молодой мужчина — ровесник Ани. Рядом стояли костыли.
— Вот мой Алёша приехал, — сказала мать. — А это Аня…
И поджала губы. Правда, Аня заметила, что как-то потише стала эта пожилая мрачная женщина, неуверенность появилась в её глазах. Видно, давала-таки жару ей та, другая Анька. Может, и задумалась она, что-то переоценила… Да только поздно было, ничего не вернуть…
А молодой инвалид отложил книгу, которую читал, сел, прикрыв ноги одеялом. Аня взяла стул, села рядом. Разговаривали они где-то с полчаса. Очень понравились друг другу. Алексей был внимательный, начитанный, доброжелательный, красивый — похож на Александра. Только в выражении лица, в поведении его было нечто иное — углублённость, спокойствие, благородство. Аня потом думала, что могла бы полюбить Алёшу, выйти замуж за него, за калеку, и быть с ним счастливой… Жил он и работал в Киеве, куда попал по распределению после окончания техникума. Говорил матери:
— Тебе, мать, видно жить со мной — ни с одной невесткой не уживёшься!
…Собирая свои вещи, уходя из дома Лунёвых, Аня бросила в сердцах:
— Пусть ваш дом будет проходным двором!
Это её пожелание-предсказание, похоже, сбылось. Никто в этом доме долго не задерживался. Да и сами Лунёвы — вся семья, — однажды снялись и уехали куда-то. Куда, так она и не знала. Только думала, что в один из трёх городов, которыми восхищался Александр, о которых говорил:
— Киев, Львов и Одесса — вот где надо жить!
Уже в семидесятые годы, на свадебном банкете дочери, узнала Аня в ресторанном швейцаре давнего знакомого. Он рассказал ей, что двое из Лунёвых — только он не помнил, кто именно, — подались жить за границу. Аня думает, что это скорее всего Александр и Пётр. Пётр пожил в Германии, ему там очень нравилось. Александр тоже бывал в Соединённых Штатах: вместе с американскими наши лётчики перегоняли туда самолёты сразу после войны. Он тогда подружился с одном американским асом, тот упорно сманивал его в Америку: «Нам лётчики нужны! Будешь жить хорошо!» Александру Америка тоже очень понравилась…