Могилу эту искали многие и много. Ее так и не удалось найти.
Лекерт был повешен 28 мая (по старому стилю) 1902 года, в 3 часа 40 минут утра.
Все это, сейчас рассказанное, раскрылось лишь спустя много лет.
Но тогда, в ночь с 27 на 28 мая, мы об этом и не догадываемся. Мы даже не знаем, что именно в эту ночь происходит казнь чернявого хлопчика Гирша Лекерта.
Под утро я просыпаюсь на большом диване за ширмой, у папы в кабинете. Сюда меня переселили, когда начались выпускные экзамены: папин кабинет помещается на отшибе, он отделен от остальных комнат, и мои ночные «зубрильные» бдения (иногда с Люсей Сущевской или другой подругой) не мешают спать остальным обитателям нашей квартиры.
В эту ночь мы тоже занимались с Люсей. По ее выражению, мы «погибали над географией»… Перед рассветом Люся побежала домой, а я легла спать.
Просыпаюсь внезапно оттого, что в кабинет вошел папа и за ним еще кто-то — чужой, незнакомый.
Очевидно, папу пришли звать к больному. Папа — сам же называет себя «рассеянная башка!» — забыл, что я сплю в кабинете, и привел посетителя туда.
Сейчас, вероятно, часов пять утра. В комнате уже совсем светло. Притаившись за своей ширмой, ясно вижу в просветы между ее створками папу и незнакомого человека. Папа, заспанный, видно только что разбуженный, в накинутом на плечи пиджаке, стоит перед незнакомцем, не предлагая ему сесть. Тот растерянно оглядывается по сторонам, словно сам толком не понимает: куда это он забрел и зачем он это сделал? У него лицо, в котором не на чем остановиться: ну, глаза, ну, нос, ну, ежик над узким лбом — в общем, как говорится, все, как у людей, — без особых примет. Это, видимо, очень нервный человек: в разговоре дергает плечом, иногда подбородком.
— Чем могу служить? — спрашивает папа неприязненно. — И почему, собственно, в такое неурочное время?..
Незнакомец опускается на стул и сидит с поникшей головой, как виноватый.
И вдруг, словно догадавшись, папа обеими руками берет незнакомца за плечи:
— Повесили?
— Повесили!.. Яков Ефимович, как он умер! Я ведь уже не раз видал…
— Да, — повторяет папа жестко, — вы уже, вероятно, не раз видали!
— Но этот… Как он умер! Как Христос на кресте!
Секунду папа и незнакомец молчат.
— И вы присутствовали при казни?
— По долгу службы, Яков Ефимович…
— Служба не нос, с ней не рождаются — ее берут или от нее отказываются!.. — строго говорит папа. — Вы осмотрели труп?
Констатировали смерть?
Незнакомец кивает.
— Так уходите! — кричит папа. — Слышите, уходите!
Незнакомец встает.
— Я уйду, Яков Ефимович. Я и оттуда уйду, даю вам слово!