Ученики мои собираются уходить.
— До свидания, мамаша! — И Шнир крепко жмет Юзефе руку. — Спасибо вам!
А Степа Разин сердечно обнимает ее:
— Вы — золото!
— Кастрюльное? — усмехается растроганная Юзефа.
— Нет, самое настоящее! Пятьдесят шестой пробы!
В институте учебный день проходит как в тумане. Хорошо, что никто из учителей не вызвал меня: я бы лыка не связала, хотя знаю уроки хорошо. Но все мои мысли дома, около того баульчика, где среди Юзефиной смертной справы ждет меня книжка «Андрей Кожухов»…
Возвратившись из института, застаю новость: Сенечка нездоров. В чем его нездоровье, толком неизвестно.
Папа говорит:
— Вздор! Пустяки! Оденьте его, и пускай бегает!
И в самом деле — в горлышке у Сенечки чисто, глотать ему не больно. Температура почти нормальная: 36 и 7 десятых. Головка тоже не болит. Но у мамы свои приметы болезней. Сенечка ей сегодня, как она выражается, «что-то не нравится» — какой-то он кислый, квелый, глазки невеселые. Нет, пусть лучше полежит денек в постельке.
Меня, маленькую, так не баловали, не нежили — папа этого не позволял. Ежедневно обливали меня холодной водой, заставляли ходить по нескольку часов в день босиком: летом — в саду, а зимой — в комнатах, по полу.
— Да, — говорит мама, — с Сашенькой это было можно: она была здоровенькая. А Сенечка такой хрупкий, постоянно хворает.
— Оттого и хворает, что растишь ты его, как спаржу: в парнике, под стеклом! А Сашенька была здорова вот именно оттого, что…
— …оттого, что росла, как крапива под забором! — с укором подхватывает мама. — Вспомнить страшно, как ты над ней мудрил! Я была молодая, слушалась тебя, все твои выдумки исполняла.
— Зато теперь ты отыгрываешься на Сенечке! А он — шельмец — и пользуется этим.
— Да… — подтверждает Сенечка голосом кротким и слабым. — Я — шельмец. Я — очень шельмец… (Он считает, что «шельмец» — это название его болезни!) И пусть мама даст мне в постель ту фарлафоровую птичку, я буду с ней играть.
В такие дни, когда Сенечка лежит в постели из-за того, что он маме «что-то не нравится», ему разрешается играть не только своими игрушками, но и любыми вещами в доме. Каждые пятнадцать минут мама с озабоченным, встревоженным лицом пробует губами, не горячий ли у мальчика лобик, и беспрекословно исполняет все его прихоти.
Никакие папины замечания и насмешки не достигают цели.
Мама даже приглашает к Сенечке доктора Ковальского. Ведь папа, говорит она кротко, не специалист по детским болезням.
Пусть Сенечку лечит специалист.
Кто обижен этим — просто кровно оскорблен! — это Юзефа.
Она обижается за папу!