— Генерала свалил — молодец, конечно… но это еще не оправдание, — решил Буденный. — Может, выслужиться хотел.
— Хоть один что-то пытался, и тот кретин, — подвел итог Жуков.
— На всех поручиков генералов не напасешься, — проокал Горький.
— Господа! Я дал все показания одним из первых! Совесть жжет меня, не могу ни стоять, ни сидеть спокойно с тех пор…
Горький покивал и продекламировал с печалью:
— Не могу я ни лежать, ни стоять и ни сидеть, надо будет посмотреть, не смогу ли я висеть.
Жуков скупо растянул губы. Буденный захохотал вкусно и, потянувшись за его спиной, похлопал Горького по плечу.
— Следующего давай.
Бестужев-Рюмин щелкнул каблуками и доложился четко. Буденный поинтересовался вежливо:
— Вы Рюмину не родственник будете?
Под столом Жуков пнул его генеральским ботинком и больно попал в голяшку.
— Так. Время позволяет. Дай-ка хоть с тобой разберемся. — Жуков откинулся в кресле. — Ты во сколько людей вывел к месту?
— В половине десятого утра все стояли. На площади.
— Стояли, значит. На площади. Чего стояли?
Бестужев вздохнул и потупился.
— Ну, и чего выстояли? Я — спрашиваю — чего — ждали???!!!
— Своих… восставших. Мятежников то есть, — поспешно поправился он.
— Кого?! Откуда ждали?!
— Не могу знать. Князь Трубецкой обещал… Семеновский полк, про лейб-кирасир еще говорили…
— И до скольки стояли?
— До четверти четвертого пополудни.
— А дальше что?
— К конноартиллерийской полубатарее огневой припас доставили.
— И что?
— И взяли каре на картечь.
— И что?
— И… и все…
— Дистанция огня?
— Сто саженей.
— Досягаемость твоего ружейного огня?
— Сто пятьдесят саженей.
— Па-ачему не перебили орудийную прислугу?!
— Огневых припасов при себе не было.
— Па-ачему не было?!
— Утром торопились.
— А кавалерия где была?! — загремел Буденный, вступая. — В один мах достать! — возбужденно спружинил на полусогнутых. — Кого учили — кавалерией не пренебрегать? Да я бы с полуэскадроном вырубил эту гниль!
Получил еще пинок в то же больное место и, кривясь, сел.
— Почему не взяли на штык? — продолжил Жуков.
— Упустили время.
— Почему упустили.
— Стояли…
— Чтоб у тебя хер так стоял!!! — взорвался Жуков и грохнул кулаком, сбив графин: звякнуло, потекло. — Козел! Кретин! Мудак! Кто тебя, мудака, в офицеры произвел?! Я спрашиваю — где учился?! Ма-ал-ча-а-ать!!! Повесить этого пидора! Повесить!
— Генерал Мале. — покашлял Горький, мысленно хваля себя, что так ко времени дочитал до «М». — поднимая восстание против Наполеона, сбежал из желтого дома. Из какого же дурдома, дорогой вы мой человек, сумели выбраться вы?..
— Семен, пиши. За отсутствие плана операции… За необеспечение материального снабжения операции… За полное отсутствие управления войсками в бою, по влекшее срыв операции и уничтожение противником вверенных частей… За полное служебное несоответствие званию и занимаемой должности… Твою мать, да тебя нужно было повесить до того, заранее, глядишь чего бы и вышло.