Деньги на командировку в столицу куратор пока зажал — кажется, решил отомстить мне за шутку с распиской, выданной за оплату интимных услуг, да ещё и — с моей подачи — на его собственное имя. Поэтому я смирилась с необходимостью в очередной раз отложить поездку и теперь выбирала тему для нового проекта. Я буквально разрывалась между фальшивомонетчиками, карточными шулерами и жиголо.
С профессиональной деятельностью всё было в порядке, зато в других вопросах дела обстояли хуже. Люк оказался прав, как, впрочем, и всегда, когда коллега для разнообразия бывал серьёзен. Рейвен действительно начал закручивать гайки. Сперва потихоньку, едва заметно, затем всё более и более откровенно. Участились исчезновения более или менее значимых людей — зажиточных торговцев, глав гильдий и даже некоторых дворян низшей ступени, — так или иначе не поладивших с графом. И если поначалу о подлинной причине их исчезновения мало кто догадывался, кроме меня, то постепенно подозрения начали распространяться по городу. Распространяться успешно, но шёпотом, ибо все быстро поняли, что шутить с подобными вопросами не стоит.
Наказания ужесточились, в воздухе постоянно витало чувство опасности. Всё, что могло быть интерпретировано как неповиновение или нелояльность, каралось быстро и сурово, без мало-мальски объективного суда. Не так чтобы раньше горожане вольны были говорить, писать и делать, что им вздумается. Отнюдь. Мы как газетчики знали это особенно хорошо, и очень тщательно обдумывали каждое слово, ложившееся на стол к переписчикам. Однако теперь ситуация резко изменилась к худшему. Складывалось такое впечатление, что Торнсайд отбросило во времени лет на сто пятьдесят, а то и двести, назад. Стонрид по слухам переполнился заключёнными. Для наказаний у позорного столба всё чаще использовались колодки. Публичные порки и повешения не были более редкостью. Крики с центральной площади порой доносились даже до нашей редакции, не слишком способствуя рабочему энтузиазму. Нет, если бы кто-то из нас решился в красках описать происходящее в городе, энтузиазм пробудился бы моментально. Но таких смелых — а, главное, таких глупых, — среди нас не было.
Совершенно вопиющий случай, хоть и не самый страшный из происходившего в последнее время, имел место всего несколько дней назад. Чрезвычайно уважаемого и опытного лекаря, за два десятилетия своей практики излечившего многих городских жителей самых разных сословий, позорно выпороли на главной площади. За то, что он якобы не справился со своей работой и не сумел излечить кого-то в замке. Не знаю, было ли это правдой, но даже если и да, наказывать за такое было неслыханно, тем более столь жестоким образом. Продолжать практику в Торнсайде после такой публичной экзекуции лекарь не мог, и был вынужден спешно покинуть город, оставив пациентов, друзей, дом и привычный уклад жизни.