— Иди ты… — невежливо отказался Савелий.
— Никуда я не пойду. — Виталик, так и сидевший в своей импровизированной набедренной повязке, почесал живот. — Спасибо за угощение, брателло! Накормил ты меня, напоил, расспросил, теперь давай спать укладывай, а то мне в семь уже вставать.
Савелий долго не мог заснуть. Под заливистый храп Виталика он пытался додуматься до чего-нибудь путного. Так и не получилось, но зато он убедил себя в том, что аптекаря рано сбрасывать со счетов.
Что с того, что убитая предпочитала заказывать лекарства в Интернете? Это еще не означает, что она не заходила в обычные аптеки. Мало ли какая нужда может случиться — зубная паста дома закончилась или, скажем, прокладки. Не станешь же тюбик зубной пасты или упаковку прокладок заказывать в Интернете. А еще случается так, что женщине бывает срочно нужен постинор…[16] Так что лучше воздержаться от скоропалительных выводов.
А что, если у убитой был любовник, сотрудник органов, действующий или бывший, который по каким-то причинам хотел избавиться от нее и знал об убийствах в Останкино? Мама о нем может ничего не знать, далеко не каждый любовник с ходу предъявляется матерям. Да и далеко не все взрослые люди склонны обсуждать свою личную жизнь с родителями. Любовник мог инсценировать почерк Останкинского Душителя. Узнал, что заболела, примчался якобы на крыльях любви, с ходу дал в нос, затащил в спальню, отымел в последний раз, задушил и, увлекшись, вставил в анус вазочку. Переиграл, прокололся. Настоящий Душитель такого не делал. Обдумав версию с любовником со всех сторон, Савелий встал и оставил себе памятку, чтобы не забыть спросонья — написал на бумажке-липучке «любовник — инсцен?» и налепил ее на монитор.
— Спасибо, — сдержанно поблагодарил поутру брат. — Надо бы поинтересоваться, ведомственные амуры у нас незамеченными не проходят. Не та структура.
— Они нигде не проходят незамеченными, — усмехнулся Савелий.
В диспансере самоотверженно скрывали свой служебный роман подростковый психиатр Грибов и логопед Лоханкина. Ни словом, ни жестом не обнаруживали они каких-либо отношений, кроме служебных, но весь диспансер знал, что у них любовь, что Лоханкина сделала от Грибова два аборта, что встречаются они на квартире школьной подруги Лоханкиной, потому что у обоих семьи, что Грибов после работы конспиративно поджидает Лоханкину на перекрестке метрах в ста от диспансера. Она никогда не садится в его синий «Фольксваген» на виду у коллег. И причины, по которым оба не разводятся, были известны всем. Лоханкина считала себя не вправе уйти от полупарализованного мужа, а Грибов боялся того, что в случае развода жена не даст ему общаться с детьми, еще и настроит их против отца. Грибов был не только любвеобильным, но и чадолюбивым.