— Нет. В военной полиции служила.
Как она там говорила: «Медные лбы»? Сама такая. Даже еще хуже. Наиболее отвратительные военные — это те, что ловят других в погонах. Как у нас не любили караульную роту! Срочников даже демобилизовывали отдельно, чтобы не встретили в дороге бывшие сослуживцы. Были малоприятные прецеденты.
— Как увольняешься, после армии куча льгот. Высшее образование оплачивают. Так что имею диплом. Начинающий частный сыщик должен пройти стажировку в компании или у уже опытного, имеющего лицензию. В нашем штате две с половиной тысячи часов. Это где-то год. И возьмут туда не каждого. Но знаешь… — Энджи задумалась и продолжила не сразу: — Лет пять назад ехал по трассе один мужичок. Такой… что называется, средний. Не высокий и не низкий, не толстый и не худой. Работа у него тоже была средняя. Не начальник большой и не работяга. И все остальное в том же роде… Жена, дети. Все как у людей. Даже серьезно пьяным его ни разу не ловили и штрафовали за неправильную парковку один раз в жизни. Короче, настолько средний и незаметный, что, исчезни бесследно, никто бы очень долго этого не обнаружил. Характер, что ли, такой, без особых запросов. И вот ехал он по шоссе и увидел впереди блокпост полиции. Ловили там кого-то. Мигалки, ленты с гвоздями, парни могучие в бронежилетах и с автоматами. За километр все это сборище видно. Нормальный преступник вылезет из машины или развернется обратно. Впереди абсолютно нечего ловить, не прорваться. Честный человек притормаживает и осторожненько едет мимо всего этого сборища, с изумлением посматривая по сторонам. А он нажимает на газ и несется вперед — на заграждения. Колеса — в куски, машину — всмятку, а заодно копов посшибал. Насмерть никого, но с ушибами полно. Выволакивают его с сиденья, где он сидит с абсолютно довольной физиономией исполнившего свою мечту дебила, ставят раком и начинают выяснять, кто такой. Документы чистые, ловят вовсе не его, в машине ничего незаконного. Никто не может понять, что произошло. Даже не пьян, так слегка пиво пригубил. Не больше банки. В конце концов, не выдержали и спрашивают: «Зачем?» А он: «Я так давно хотел попробовать».
Это сидит в каждом, и иногда стоит чуть-чуть себя отпустить, рискнув ради чего-то стоящего, чтобы не вырвалось наружу в таком вот идиотском виде.
— Значит, хоть раз, но педаль до самого пола, и будь что будет?
— Один раз уже было, когда в армию ушла, — буркнула Энджи.
— А?
— Не морочь голову. Это, в конце концов, мое личное дело. Что смогу, сделаю. Не нравится мне вся эта история, но назад отыгрывать поздно. Спи, излишне любопытный.