Я превратился в одно большое ухо, но толком понять, что происходит, было невозможно. Быстрый топот ног, молчание, очередной выстрел из дробовика уже на втором этаже, опять тишина. Несколько выстрелов подряд…
— Можно входить, — сказал голос Джоша у меня в ухе, и я двинулся внутрь, продолжая настороженно обшаривать взглядом коридор и комнаты.
Ничего особо интересного, кроме двух убитых, по дороге не встретилось. Первый лежал у входа на кухню, и вид у него был отвратный. Картечь разнесла ему всю голову, но рука продолжала судорожно сжимать очередной пистолет-пулемет. Я такие исключительно на картинках раньше видел — «штайер». Второго буквально разрубили пополам. От ключицы к животу. Все кишки наружу, и страшная вонь. Он еще и обгадиться, кроме прочего, успел. Это нормально. Часто случается, что перед смертью человек кишечник непроизвольно опорожняет, но нюхать в помещении крайне неприятно.
Они находились в большой гостиной. Два моих так называемых наемных работника стояли, уверенно держа в руках помповухи. Напротив, на огромном диване с высокими подлокотниками сиротливо забился в угол мужчина средних лет, с совершенно потерянным лицом, в дорогом деловом костюме-тройке. Волосы, прежде прилизанные, были растрепаны, да и пиджак как-то перекосило.
Интерьер оживляли еще три покойника. Впрочем, один только готовился к прощанию с самым замечательным из миров. Настоящий огромный тигр, занимавший полсалона своей тушей, подергивался в агонии. Кто-то из убийц разрядил в него не меньше полной обоймы автомата, вся шкура была в дырках. Остальные были убиты попроще. Курчавого негра просто пришпилили к креслу на манер бабочки из коллекции чем-то вроде пожарного багра. Уж не знаю, откуда они его взяли, с собой точно не принесли. А последнему, совсем пацану, не старше пятнадцати, не иначе Алан оторвал кисть руки вместе с большим пистолетом и небрежно проломил череп им же. Объяснить иначе, отчего сломалась рукоятка валяющегося на полу оружия, я не смог.
Все кругом было заляпано кровью. У меня желудок крепкий, убитых и раньше видел в разнообразном качестве, но при виде всего этого безобразия откуда-то снизу полезла неприятная кислота, и только серьезным усилием удалось сдержаться.
— Это Окулист? — судорожно проглотив противную слюну, спросил я.
— Я Фергсон, — испуганно проблеял последний уцелевший.
— Кто?
— Вальтер Фергсон.
— Вот этот был Бобби Барр, — сообщил Алан.
Вместо толстого пальца, размером с сосиску, он показал на тигра дулом дробовика и одновременно выпалил в никак не желавшего помереть зверя. В ушах противно зазвенело, и захотелось послать умника по матери. Предупреждать надо. Уши будто ватой заложило.