— При чем тут Франция? Закон, принятый Госдумой, будет действовать в России.
— Мы не можем закрывать глаза на происходящее. Если бы речь шла только о взрослых — еще полбеды. Но когда во Франции выпускается книжка для пятилетних детей под названием Papa porte une robe («Папа носит платье»), то как это назвать? Это не шутка, это — политика! Скоро дойдет до того, что всех «традиционалистов» объявят аномалией.
— Это эмоции, а в чем состоит юридическая сторона вопроса?
— Я считаю, что все происходящее — следствие развития либеральной концепции права, провозглашающей неограниченную свободу индивида даже в ущерб обществу. Это своего рода юридический эксцесс, который позволяет меньшинству навязывать большинству свою повестку дня. Не все с этим согласны: Венгрия недавно приняла поправку в конституцию, определяющую, что семья — это союз мужчины и женщины, Румыния намерена конституционно запретить однополые браки. Греция против их признания. Так что мы не одиноки.
— Помимо пропаганды есть еще и запрет на усыновление российских детей иностранными однополыми парами. Но ведь таких фактов тоже нет. Зачем огород городить?
— В странах, где разрешены усыновления однополыми семьями, ребенок при переусыновлении может попасть в такую пару. И мы ничего не сможем сделать, так как он выпадает из нашей юрисдикции. Однополая пара во Франции сегодня может обратиться во французское агентство и попросить подобрать им ребенка из России. Мы ставим на их пути заслон, ведь не рассчитывать же только на суд — он может ошибиться. Вот нашумевшее в США дело «Брандт против Чепмен». Лесбиянка Марсия Брандт усыновила ребенка из России, обманув наш суд и органы опеки, заявив, что она — мать-одиночка. На самом деле она жила в паре с другой женщиной — Бет Чепмен. Они усыновили мальчика, потом развелись и по решению калифорнийского суда он теперь проводит по 50 процентов своего времени с каждой из «мам-пап». Словом, есть случаи сознательного введения в заблуждение судов и органов опеки. Вот мы и внесли поправки в Семейный кодекс, призванные исключить такие ситуации. Словом, мы не можем допустить, чтобы наш ребенок оказывался в зависимости от тамошнего законодательства. Кстати, по данным американских социологов, в США в семьях гомосексуалистов процент насилия над детьми — 30, в лесбийских — 25, а в гетеросексуальных — 8. Разница налицо.
— Так, может, просто ввести уголовную ответственность за «нетрадиционные» отношения, как было в СССР?
— Это было бы неверно с точки зрения прав человека. Мы соблюдаем международные конвенции, под которыми подписались. Например, Европейская конвенция по правам человека. А в них есть нормы защиты от дискриминации по половому признаку или в зависимости от сексуальной ориентации.