жизни.
(То есть он должен жить долго именно пространственной жизнью, а не временной! Или жизнью простой, но странной…)…Философ совершает открытие, если он живет скрупулезной жизнью (т. е. подробной — скучной…), если он чрезвычайно ревниво, раздраженно воспринимает течение реальной жизни и незаметно для самого себя сопоставляет это течение с книжными мертвыми образцами.
* * *
В жизни философа должна случиться трагедия, которая касалась бы его лично, которая произвела бы сокрушительное действие, принесла бы лично ему муки обычной человеческой жизни. Это как грунт на холсте.
И эта трагедия должна быть не масштабно исторической, а примитивной, бытовой, интимной.
Эта трагедия нужна не только самому философу, но и собственно времени современной ему жизни. Надо остановить время, сделать его твердым, неподвижным, чтобы на нем можно было бы рисовать, что хочешь.
В меньшей степени она, эта трагедия, нужна тем, кто внимает философу.
Она заставляет слушать — не более того…
Знание об этой трагедии не позволяет слушателю совершить кощунственное действие в сторону философа — не позволяет прервать его.
Ибо если философа остановили — продолжить мысль в ее естественном течении настоящий философ уже не сможет, и правда, что дважды в одну воду не войти…
Если философа прерывают, после паузы он говорит уже совсем другое. Деятельность философа имеет не интеллектуальное, но только нравственное значение.
Большинство философов так не считают. В свою очередь с этим не согласны и большинство читающих и «думающих»…
Однако я не боюсь настаивать на своем.
Только нравственная мотивировка рождает великое философское открытие.
Ибо не мозг открывает «философскую» тайну, а душа.
Художник слеп.
Философ зряч, у философа хорошее зрение.
Художник «вертикален» по своей природе, философ — «горизонтален».
Философия — это плоскость, это горизонт, ибо мал человек, а Вселенная безгранична.
Философ, как бы он ни старался, думает в пространстве, а не во времени. Время — единственное явление, которым человек никогда не сможет управлять. И слава Богу, что не научится.
У философа нет границ.
Поэтому философия не несет в себе главного — чувства трагедии. Поэтому философия на грани сна, засыпания, сказки.
Но чувство трагедии есть у художника.
Откуда оно у него?
От трагичного чувства тесности и во времени, и в пространстве.
Художник — это человек, «возведенный» в квадрат.
Не только в особом, арифметическом смысле, но и в особом геометрическом.
Чувство трагедии оттого, что Искусство вертикально по своей природе и по своему положению в пространстве. Это сложное противоречие.