Пресса и телевизионные съемочные группы устремились к Капитолию.
Траву почти полностью закрыли кабели и электронное оборудование. Интервью перед камерами стали такими лихорадочными и сумбурными, что сенаторам и конгрессменам приходилось стоять в очереди, чтобы высказать свое возмущение неожиданными действиями президента.
Как ни удивительно, но большинство американцев по всей стране реагировало скорее с интересом, чем с отвращением. Люди сидели перед экранами телевизоров и следили за происходящим, как за цирковым представлением.
Общее мнение было таково: президент просто хочет запугать конгресс, и через день-два войска будут отозваны.
В государственном департаменте собрались Оутс, Эммет, Броган и Мерсье. Царила тяжелая атмосфера неуверенности и напряжения.
— Президент просто болван, если считает себя главнее конституционного правительства, — сказал Оутс.
Эммет пристально смотрел на Мерсье.
— Не могу понять, как вы-то ничего не заподозрили.
— Он меня полностью отрезал, — ответил Мерсье с глуповатым выражением. — Ничем не намекнул на то, что задумал.
— Конечно, Джесс Симмонс и генерал Меткалф в этом не участвуют, — вслух рассуждал Оутс.
Броган покачал головой.
— Мои источники в Пентагоне сообщают, что Меткалф категорически отказался.
— Почему он нас не предупредил? — спросил Эммет.
— После того как Симмонс в самых определенных выражениях заявил президенту, что тот сошел с ума, президент взъярился. Военная охрана проводила Симмонса домой, где он и остается под домашним арестом.
— Боже, — раздраженно сказал Оутс. — С каждой минутой все хуже.
— А что генерал Меткалф? — спросил Мерсье.
— Я уверен, он высказал свои возражения, — ответил Броган. — Но Клейтон Меткалф солдат до мозга костей, он привык безоговорочно выполнять приказы командира. К тому же они с президентом старые друзья. Меткалф, несомненно, считает, что больше обязан человеку, который назначил его председателем Комитета начальников штабов, чем конгрессу.
Пальцы Оутса смели со стола воображаемую пылинку.
— Президент исчез десять дней назад, а вернулся совсем другим.
— „Гекльберри Финн“, — задумчиво сказал Броган.
— Судя по поведению президента в последние двадцать четыре часа, — тоже глубокомысленно сказал Мерсье, — доказательства очень убедительные.
— Появился ли доктор Луговой? — спросил Оутс.
Эммет покачал головой.
— Его нет.
— Мы получили от своих людей в России отчет о деятельности доктора, — заявил Броган. — Последние пятнадцать лет он занимался процессами влияния на мозг. Советские разведывательные службы предоставили ему неограниченные возможности. Сотни евреев и других диссидентов, исчезнувшие в психиатрических лечебницах, относящихся к системе КГБ, стали его подопытными кроликами. И он утверждает, что достиг прорыва в интерпретации мыслей и контроле над ними.