— Вы умеете обращаться с женщинами, — небрежно заметил Питт.
— К счастью для нас, кое-что мы все еще умеем лучше их.
Касио направился к большой двойной двери, украшенной резными драконами, и неслышно отворил ее.
Мин Корио сидела в своей просторной кровати и просматривала груду бухгалтерских отчетов. Несколько мгновений двое мужчин стояли неподвижно, ожидая, когда она поднимет голову и увидит их. Она выглядела такой жалкой, такой хрупкой, что любой дрогнул бы. Но только не Питт и не Касио.
Наконец она подняла на лоб очки для чтения и посмотрела на незваных гостей без тени смущения или страха. В ее глазах было только любопытство.
— Кто вы такие? — просто спросила она.
— Меня зовут Сал Касио. Я частный детектив.
— А второй?
Питт вышел из тени и встал под лампой, висящей над кроватью.
— Думаю, вы меня знаете.
В ее голосе прозвучало легкое удивление, но и только.
— Мистер Дирк Питт.
— Да.
— Зачем вы пришли?
— Вы отвратительный паразит, отнявший жизнь у великого множества невинных людей, чтобы построить свою грязную империю. Вы виновны в смерти моего близкого друга и дочери Сала. Вы пытались убить меня. И вы спрашиваете, зачем я пришел?
— Вы ошибаетесь, мистер Питт. Я не совершала никаких преступлений. Мои руки чисты.
— Игра слов. Вы живете в своем музее артефактов Востока, закрывшись от внешнего мира, а ваш внук выполняет за вас грязную работу.
— Говорите, я причина смерти вашего друга?
— Ее убил нейротоксический агент, украденный вами у правительства и оставленный на „Пайлоттауне“.
— Я сожалею о вашей потере, — мягко сказала она. В ее вежливости и сочувствии не было ни следа иронии. — А вы, мистер Касио? Как я могу быть виновна в смерти вашей дочери?
— Ее вместе с экипажем убили на корабле, который тогда назывался „Сан-Марино“.
— Да, вспоминаю, — сказала Мин Корио, перестав притворяться. — Девушка с украденными деньгами.
Питт внимательно смотрел в лицо старухе. Голубые глаза ярко блестят, кожа ровная, лишь легкий намек на старческие морщины. Когда-то она, наверное, была очень красива. Но под этой внешностью Питт видел уродство, выгребную яму, затянутую льдом. Там таилась черная злоба, наполнившая его презрением.
— Вы, наверно, отняли столько жизней, — сказал он, — что теперь невосприимчивы к человеческим страданиям. Загадка в том, как вам удавалось так долго уходить от ответа.
— Вы пришли арестовать меня? — спросила она.
— Нет, — ответил Касио. — Убить.
Пронзительные глаза мгновенно сверкнули.
— Сейчас войдут мои охранники.
— Мы уже устранили двух женщин: в приемной и у ваших дверей. А что касается остальных… — Касио замолчал и показал пальцем на телевизионную камеру, укрепленную над кроватью. — Я перепрограммировал записи. Ваши охранники смотрят запись недельной давности.