Довер искусно вел катер между опасными скалами — остатками древней береговой линии. Он замедлил ход, выжидая кратковременного затишья и тщательно вглядываясь в глубину. Потом, когда волна прибоя ударила в берег и откатилась, тормозя следующую волну, нацелил нос катера на небольшую песчаную полоску у самого разбитого корпуса и увеличил скорость. Как лошадь в начале очередного заезда «Гранд нэшнл»,[6] катер вздыбился на волне, рванулся и мчался вперед, окруженный пеной, пока его киль не коснулся песка.
— Отлично! — похвалил Питт Довера.
— Все дело в расчете времени, — ответил Довер, улыбаясь под маской. — Конечно, помогает, если причаливаешь не в высоком приливе.
Они наклонили головы и посмотрели на возвышавшийся над ними корпус. Теперь можно было прочесть выцветшее название на корме. Судно называлось «Пайлоттаун».
— Мне почти жаль, — благоговейно сказал Довер, — что приходится уничтожать загадку.
— Чем скорей, тем лучше, — мрачно ответил Питт; он думал о множестве смертей внутри.
Через пять минут разгрузили оборудование, надежно привязали катер под рулем «Пайлоттауна», и люди начали подниматься по крутому склону к правому борту корабля. Первым пошел Питт, за ним Джордино и остальные; замыкал цепочку Довер.
Склон был не из прочного камня, а из смеси пепла с грязью с основательной примесью булыжников. Трудно было найти опору, и на каждые три шага вверх приходились два, когда скользили назад. От пепла поднималась пыль и липла к костюмам, делая их темно-серыми. Скоро люди уже обливались потом, в микрофонах шлемов все слышнее становилось тяжелое дыхание.
Питт остановился на карнизе всего четыре фута шириной и в длину едва способном вместить всех шестерых. Джордино устало сел и поправил петли баллона с ацетиленом на спине. Обретя способность к связной речи, он сказал:
— Как эта старая ржавая лоханка сюда попала?
— Вероятно, дрейфуя, заплыла в то, что до 1987 года было мелким заливом, — ответил Питт. — По словам Мендозы, в том году произошло извержение. Раскаленные газы расплавили весь лед, вытопив миллионы галлонов воды. По склону хлынул поток грязи с облаком пепла, он докатился до моря и похоронил корабль.
— Странно, что никто до сих пор не заметил корму.
— Не так уж странно, — ответил Питт. — Корма выступает так незначительно, что ее невозможно заметить с воздуха, а в миле от берега она сливается с рваной береговой линией и становится почти невидимой. Мы ее увидели только благодаря эрозии из-за недавних бурь.
Довер встал, балансируя на крутом склоне. Он размотал нейлоновый трос, обернутый вокруг талии; на конце троса оказался абордажный крюк.