Встретили воинов радостными восклицаниями, горячими приветствиями. А они, никак не предполагавшие, что их могут специально ждать, были растроганы и смущены. Но вскоре общее оживление передалось и им. Рабочие показывали свое производство, объясняли, как действует конвейер, и чувствовали себя неловко оттого, что конвейер стоит. И вдруг какой-то паренек, успевший помыться и переодеться, вскочил на верстак.
— Товарищи, — раздался его звонкий голос, — я предлагаю бесплатно поработать полчасика в честь гостей, пусть посмотрят.
— Правильно! — закричали в толпе.
— Пустить конвейер!
— По местам!..
Далеко за полночь, растроганные, взволнованные, окруженные толпой, покидали куряне завод и уносили в сердцах любовь рабочего класса.
А на следующий день их ждал новый сюрприз…
Как обычно работала вторая смена в трикотажном ателье на Колхозной площади Москвы. Но вот начался перерыв, и кто-то включил телевизор. На экране появилась группа воинов из Курска. Работницы ахнули.
— Как же теперь, девочки!
Никто не ответил. Все смотрели на экран, восторженные и удрученные.
«… Я сам из Грузии, — говорил с экрана Дмитрий Маргишвили, — но мне одинаково дороги и Грузия, и древний русский город Курск, и каждый клочок советской земли. Когда мы уничтожали склад снарядов, никто из нас не думал, что приедут корреспонденты, что нас пригласят в Москву. Мы выполняли свой долг перед Родиной, как выполнил бы его каждый советский человек…»
Вот во весь экран чудесное добродушное лицо Ивана Махалова. Он смущенно молчит.
«Когда мы ехали сюда, — начинает он наконец нерешительно, — я очень готовился. А вот сейчас сбился, прошу извинить…»
И вдруг лицо его становится серьезным, волевым, голос уверенным и сильным:
«Я только одно скажу. Если надо, сделаем! Все сделаем, что партия скажет…»
Начальнику цеха Антонине Ивановне Пантелеевой очень трудно было оторваться от телевизора, но она не могла больше сидеть и бросилась в другую комнату звонить в телецентр.
Почему же так странно вели себя работницы?
Когда девушки впервые узнали о подвиге, им очень захотелось сказать воинам какие-то теплые, душевные слова. Сначала решили писать коллективное письмо, но вдруг Юля Макотинская сказала:
— Девчонки, давайте им сорочки сошьем. Самые красивые, как на всемирную выставку.
В цехе поднялось что-то невообразимое. В несколько минут собрали деньги. Это оказалось самым легким. Дальше все шло в непрерывных спорах. Прежде всего — из чего кроить? Одни предлагали голубой трикотаж, другие — серый, третьи — в полоску. Кто-то требовал только одинаковых для всех.